Введение

Коллективные представления о прошлом являются важным инструментом формирования идентичности. Идея коллективной памяти непосредственно связана с восприятием сообществом, группой людей самих себя. Прошлое, представленное данными сообществами, может производиться, трансформироваться и транслироваться для нужд настоящего и будущего. В нем также будут переплетены традиции и ценности данного сообщества, так в своей работе «Культурная память» Я. Ассман (2004: 55) вводит понятие «миф», которое можно определить как обосновывающую историю. Эту идею развивает впоследствии А. Ассман: «… коллективная память превращает ментальные образы в иконы, а нарративы становятся мифами, важнейшими свойствами которых является убедительная сила и мощное аффективное воздействие. Подобные мифы отделяют исторический опыт от конкретных условий его формирования, преобразуя его во вневременные повествования, которые передаются от поколения к поколению» (Ассман, 2018: 38).

Необходимо принимать во внимание, что неверно определять коллективную память как единую и разделяемую всеми членами сообщества. Таким образом, можно выделить постулат о множестве типов социальной памяти, и разные институты социума могут производить различные версии прошлого (Олик, 2012).

Особый интерес представляет изучение репрезентаций прошлого, коллективной памяти, произведенной различными социальными институтами, так как они, в свою очередь, являются инструментом формирования идентичности и используются для решения проблем и вызовов настоящего (Ассман, 2004: 54-55). То, каким образом конструируются и транслируются воспоминания о прошлом можно изучить, рассмотрев и проанализировав их языковое воплощение. Целью данной работы является изучение механизмов дискурсивного конструирования памяти о Второй мировой войне в Великобритании, а также способов вербализации коллективных представлений о прошлом на примере речей членов королевской семьи 1945 г. и 2020 г. (короля Георга VI и королевы Елизаветы II), посвященных победе во Второй мировой войне. На сегодняшний день большое количество научных работ посвящено изучению памяти о Первой мировой войне и ее роли в коллективной памяти Великобритании, в то время как исследованию коллективных представлений о Второй мировой войне уделяется меньше внимания.

Лучше всего природа памятования проявляется в языке, нарративе, а сам язык можно рассматривать как систему памяти (Olick, 1999). Прошлое всегда опосредовано и не может функционировать вне какой-либо версии или репрезентации исторического наследия в определенный период в истории сообщества, а языковой инструментарий, в свою очередь, позволяет формировать различные виды прошлого: «Несмотря на то, что происходящее в языке «конструирование мира» (the construal of the world) принадлежит человеку, язык предоставляет ему некоторый набор альтернативных средств выражения примерно одной и той же мысли, так что выбранное по воле говорящего средство предлагает, в свою очередь особую языковую интерпретацию того объекта или той ситуации, что описываются в речи» (Кубрякова, 2004: 522). Дискурс тем самым формируется ситуативным, институциональным и социальным контекстами, а также влияет на различные социальные практики в данных контекстах (Reisigl, Wodak, 2005: 35). Он создает смыслы и в то же время регулирует их толкования (Hodges, 2018: 673). Помимо этого, сами социальные акторы дискурсивно конструируют «объекты познания, ситуации социальные роли, а также идентичности и межличностные отношения» (Wodak, de Cillia, Reisigl, Liebhart, 2009: 8). Таким образом, изучение дискурсивных практик, фиксирующих представления о коллективном прошлом, представляется нам перспективным направлением, которое поможет понять, как происходит процесс конструирования и транслирования представлений о прошлом: «… возможность объективировать ментальную деятельность путем вербализации ее результатов обусловливает исключительную ценность языковых данных для изучения ментальных процессов» (Вишнякова, 2015: 52). Язык в данном случае выступает как «орудие, формирующее людской поток в этнос, образующий нацию через хранение и передачу культуры, традиций, общественного самосознания данного речевого коллектива» (Тер-Минасова, 2008: 19). Вопросы дискурсивного конструирования как способа «создания» реальности рассматривались Р. Лангакером (2009), Н. Фэркло (2004, 2013), К. Хартом (2011, 2014). Социальная реальность является концептуально опосредованной и не может существовать без различных интерпретаций и толкований (Fairclough, 2012: 9). Ее возможно представить определенным образом в различных текстах, но будут ли данные репрезентации или «конструкты» влиять на ее изменение, зависит от формы и составляющих существующей социальной реальности, а также акторов, которые ее конструируют. Тексты тем самым конструируют идентичности и одновременно закрепляют их (Fairclough, 2013: 247).  Дискурсивное конструирование памяти о Второй мировой войне, а также других военно-исторических реалий можно изучить, рассматривая языковые стратегии и тактики формирования смыслов, а также анализируя языковые средства, используемые в различных текстах. В рамках данного исследования мы применили трехмерную модель критического дискурс-анализа, предложенную Н. Фэркло, где центральное место занимает коммуникативное событие, имеющее три измерения: дискурсивную практику, текст и социальную практику (Fairclough, 2004). Таким образом, в статье рассматривается более широкий контекст, так называемая «социальная практика», которой принадлежат коммуникативные события; описывается процесс производства и потребления текстов, который входит в понятие «дискурсивной практики», а также проводится подробный лингвистический анализ текстов, основанный на базовых принципах системно-функциональной грамматики М. Хэллидея (2014), в дополнение к последнему также используется трехступенчатая модель анализа социальных акторов, разработанная В. Коллер и Э. Дэрикс (2019).

Коллективная память о Второй мировой войне в Великобритании

Коллективная память, которая формируется политическими институциями, является долговременной и унифицированной конструкцией. Различные символы закрепляют воспоминания, становящиеся основой коллективной памяти: «Монументы и памятники, годовщины и ритуалы из поколения в поколение упрочивают коммеморацию за счет материальных знаков и периодичности повторений. Они дают возможность последующим поколениям, не имеющим соответствующего собственного опыта, причаститься к общему воспоминанию» (Ассман, 2018: 32). Коллективная память используется различными институтами не только для коммеморации прошлого, но также и для закрепления определенных ценностей и нарративов в будущем. «Репродукция» прошлого связана с необходимостью обеспечения стабильности, сохранения и закрепления различных социальных институтов, к примеру, института монархии в Великобритании (Jordan, 2019). Так в Великобритании память о Второй мировой войне закрепила героический нарратив «Народной войны» («The People’s war»), который функционировал в британской массовой культуре в послевоенные годы (Eley, 2013). В его основе был образ единой и сильной Британии, который был главным инструментом борьбы с политическими и идеологическими кризисами в британском обществе после пережитых событий войны: «Война считается едва ли не единственным периодом во всей истории Великобритании, во время которого британцы объединились в одну метафизическую сущность: в те годы население преодолело разделение на классы, либертарианский индивидуализм и стремление к личной выгоде — все эти черты обычно составляют в высшей степени плюралистическую и фрагментированную структуру британского общества» (Harris, 1992: 17).

Образ сплоченного единого британского общества стал глубоко укоренен в представлении о британском обществе и был закреплен через символы монархии и парламента, а социальные институты использовали героическое прошлое как инструмент для поддержания «национальной гордости и чувства сплоченности и единства, особенно в периоды кризисов и вызовов» (Williamson, 1988: 168). Таким образом, в Британии формировался образ страны, пережившей Вторую мировую войну, страны-победителя, защитника и освободителя мира (Jaeger, 2020: 35). Коллективная память о Второй мировой войне имела избирательный характер, иными словами, она была сконцентрирована исключительно на положительных воспоминаниях о прошлом и избегала травматических воспоминаний военного времени (Grant, 2018: 1155).

События послевоенного периода также постепенно привели к изменениям в традиционных представлениях и концепциях национальной идентичности в Британии, что отразилось и в коллективных представлениях о войне (Eley, 2001: 822). Исследователи К. Пеннел и Д. Тодман (2020), а также В. Хоукинс (2020), Дж. П. Смит (2020) и У. Хайтан (2020) указывают на происходящие изменения в коллективной памяти о Второй мировой войне в Великобритании и отмечают, что она приобретает более широкий глобальный контекст, в который также включены и «маргинализированные истории» для создания более интернациональной версии прошлого. Однако нарратив «Народной войны» как основа памяти о Второй мировой войне до сих пор активно функционирует в британском обществе (Finney, 2010: 217).

Радиообращение короля Георга VIо победе в войне (8 мая 1945 г.) (KingGeorge VI'sVEDayspeech).

8 мая 1945 г. король Георг VI обращается к британцам по радио из Букингемского дворца с сообщением о победе над Германией. Обращение шло после выступления премьер-министра Великобритании У. Черчилля о капитуляции Германии и победе союзников. 

Репрезентация участников

Исследуя репрезентацию участников в обращении короля Георга VI, мы использовали трехчастную модель анализа социальных акторов, представленную в работах лингвистов Дэрикс и Коллер, в основе которой лежит социосемантический инвентарь, разработанный ван Леувеном (van Leeuwen, 2008; Darics, Koller, 2019). В рамках анализа в речах были определены социальные акторы, роли, которые приписывались участникам процессов; рассматривались ценности, нормы и принципы, которые были выражены с помощью выбранных языковых средств; а также цели, которые говорящие пытались достичь, используя те или иные формы репрезентации социальных акторов.

В обращении короля Георга VI представлены различные способы репрезентации социальных акторов. Большую роль в речи играют местоимения, которые король использует для обозначения принадлежности объектов речи к определенной группе. Использование местоимений можно разделить на несколько групп, внутри которых противопоставляются различные референтные группы, выраженные данными местоимениями:

1. Противопоставление они – мы (they – we, them – us, their – our) для обозначения живых и погибших/умерших. Погибшие представлены как жертва, которую Британия принесла во имя победы, а живые – это те, кто будет строить новое будущее:

• «Let us remember those who will not come back, their constancy and courage in battle, their sacrifice and endurance in the face of a merciless enemy: let us remember the men in all the Services and the women in all the Services who have laid down their lives»[1].
• «We have come to the end of our tribulation, and they are not with us at the moment of our rejoicing. Then let us salute in proud gratitude the great host of the living who have brought us to victory»[2].

1. Противопоставление они – мы (they – we, them – us, their – our) для обозначения британцев и врага. Британцы предстают единой, сплоченной группой с общими ценностями и целями.

• «In the Far East we have yet to deal with the Japanese, a determined and cruel foe. To this we shall turn with the utmost resolve and with all our resources»[3].

1. Противопоставление они – мы (they – we, them – us) для обозначения Британии (британцев) и стран Европы (союзников). Британия, таким образом, отделяет себя и свои заслуги от остальных стран Европы, союзников.

• «The knowledge that everything was at stake: our freedom, our independence, our very existence as a people; but the knowledge also that in defending ourselves we were defending the liberties of the whole world; that our cause was the cause not of this nation only, not of this Empire and Commonwealth only, but of every land where freedom is cherished and law and liberty go hand in hand. In the darkest hours we knew that the enslaved and isolated peoples of Europe looked to us; their hopes were our hopes; their confidence confirmed our faith. But we did not fail. We kept our faith with ourselves and with one another; we kept faith and unity with our great allies»[4].

1. Противопоставление вы – мы/я (you – we/I) для обозначения британцевикороля (короляикоролевы): «The Queen and I know the ordeals which you have endured throughout the Commonwealth and Empire. We are proud to have shared some of these ordeals with you, and we know also that together we shall all face the future…»[5].

В рамках данного исследования были рассмотрены количество упоминаний социальных акторов в обращении (Рис. 1), а также способы их репрезентации (Таблица 2). Социальные акторы, упомянутые в речи, были поделены на следующие группы: акторы, к которым относится сам король (внутри группы), – король, королева, британцы; расширенная группа, к которой король себя не относит, но рассматривает в качестве сторонников – союзники, страны Европы; акторы, находящиеся вне группы, – враги; а также был выделен еще один социальный актор – Бог.

Местоимение «we», употребленное чаще всего в речи (общее количество употреблений: 19 раз) в значении «британцы», указывает на ценностный компонент языковой картины мира говорящего. Использование местоимения «we» в речи короля является средством частной оценочности и служит для «выделения множества «своих людей» в противоположность другим, не входящим в это множество» (Гранева, 2009: 84) Выделяя в речи «we» и «they», король, тем самым, выделяет систему ценностей, которую не разделяют «другие» (они/they). Противопоставление Британии и стран Европы было закреплено в коллективной памяти британского общества в послевоенные годы и активно использовалось в британских средствах массовой информации для описания политики Британии в отношении Европы (Smith, 2000: 148).

Король также использует множество лексических единиц, соответствующих концепту «враг». Помимо лексических единиц, прямо указывающих на референта, в речи используются следующие способы обозначения референта: имперсонификация (impersonification) (метафоры (the dreadful shadow of war (1); ravages of war (1), метонимия (Nazi tyranny, Germany); спецификация (specification) (слова со значением принадлежности группе людей (the Japanese).

Рисунок 1. Частотность обозначения акторов в обращении короля Георга VI

Figure 1. Frequency of social actors in King Georg VI’ address

Таблица 1. Обозначения акторов в обращении короля Георга VI

Table 1. References to social actors in King Georg VI’ address

Модальность

Исследуя роли, взятые на себя говорящим и навязанные слушающему, а также ассоциирующиеся с этим его установки, необходимо также рассмотреть типы модальных значений, употребляемых в речи.

В своем обращении король часто использует предложения с повелительным наклонением. Императив в данном случае объединяет выражение побуждения к действию с выражением желания. Тем самым, используя императивную словоформу, король стремится побудить своих слушателей к совершению действия. В обращении король использовал форму «let us», что трансформирует побуждение в приглашение к совместному c говорящим действию. В обращении форма «let us» была использована семь раз. Таким образом, в обращении король призывает британцев, объединив усилия, создать новое будущее.

Метафора

В обращении также были использованы средства выразительности, а именно фигура качества: метафора. «But at this hour, when the dreadful shadow of war has passed from our hearths and homes in these islands»[6].

Толковые словари английского языка предлагают множество значений слова «shadow»:

«Comparative darkness, esp. that caused by interception of light; a tract of partial darkness produced by a body intercepting the direct rays of the sun or other luminary» (определение в Оксфордском словаре английского языка) [7]; «A shadow is a dark shape on a surface that is made when something stands between a light and the surface» (определение в словаре английского языка Collins English Dictionary) [8].

Война представлена как явление (тень), которое закрыло собой свет. Подобная метафора также встречается в Библии: «тень» связана с отчаянием и печалью, а также является символом смерти или переживанием смерти: «Before I go whence I shall not return, even to the land of darkness and the shadow of death; A land of darkness, as darkness itself; and of the shadow of death, without any order, and where the light is as darkness» (Job 10: 21-22) [9]; «Mine eye also is dim by reason of sorrow, and all my members are as a shadow» (Job 17: 7) [10].

В своем обращении король использует слово «mission», которое имеет множество значений. Одно из таких значений – «важное задание, предназначение»: «A task which a person is designed or destined to do; a duty or function imposed on or assumed by a person; a person's vocation or work in life, a strongly felt aim or ambition in life»[11]; а также еще одно значение, связанное с Христианской церковью, – отправка Бога-Сына Богом-Отцом в мир с целью спасения: «In Trinitarian theology: the sending into the world of the Son or Spirit by the Father, or of the Spirit by the Son, esp. for the purpose of salvation»[12]. Именно через «миссию» Бога-Сына и Духа Бог приведет человечество к спасению (Saines, 2010). Победа Британии в войне, а также ее будущие действия представлены в речи короля как миссия (“mission”), которой руководит Бог: «So let us resolve to bring to the tasks which lie ahead the same high confidence in our mission»[13]; «Let us thank Him for His mercies, and in this hour of Victory commit ourselves and our new task to the guidance of that same strong Hand»[14].

Обращение королевы Елизаветы IIпо случаю 75-летияПобеды (8 мая 2020 г.) (An address by Her Majesty The Queen on the 75th anniversary of VE Day)

8 мая 2020 г. BBC выпустило видеообращение королевы по случаю 75-летия победы во Второй мировой войне. Обращению предшествовали архивные кадры Лондона 8 мая 1945 г., а также отрывок радиообращения короля Георга VI о победе в войне: «Let us remember the men in all the Services and the women in all the Services who have laid down their lives. We have come to the end of our tribulation, and they are not with us at the moment of our rejoicing»[15]. Видеообращение было сделано во время пандемии Covid-19.

В начале своего обращения королева делает отсылку к выступлению короля Георга VI 8 мая 1975 г., тем самым выражая преемственность взглядов и ценностей того времени и их актуальность для настоящего.

Репрезентация участников

В речи королевы, как и в обращении короля Георга, были использованы местоимения, для противопоставления референтных групп:

1. Противопоставление они – мы (they – we, them – us, their – our) для обозначения живых и погибших/умерших. Благодаря погибшим, «живые» (британцы, другие народы) живут в мире: «Many people laid down their lives in that terrible conflict. They fought so we could live in peace, at home and abroad. They died so we could live as free people in a world of free nations. They risked all so our families and neighbourhoods could be safe. We should and will remember them»[16].
2. Противопоставление они – мы (they – we, them – us, their – our) для обозначения военного поколения (thewartimegeneration) – послевоенного поколения. «The wartime generation knew that the best way to honour those who did not come back from the war, was to ensure that it didn’t happen again. The greatest tribute to their sacrifice is that countries who were once sworn enemies are now friends, working side by side for the peace, health and prosperity of us all»[17].
3. своей речи королева, как и король Георг VI в обращении, особое внимание сосредотачивает на жертве, принесенной во время войны, но теперь это жертва не только Британии, но всех тех, кто погиб и сражался: «The wartime generation knew that the best way to honour those who did not come back from the war, was to ensure that it didn’t happen again. The greatest tribute to their sacrifice is that countries who were once sworn enemies are now friends, working side by side for the peace, health and prosperity of us all»[18].

Социальные акторы, упомянутые в речи, были поделены на следующие группы (Рис. 2): акторы, к которым относится королева Елизавета II (внутренняя группа/внутри группы), – королева, британцы, король Георг VI, послевоенное поколение; расширенная группа – Соединенное Королевство, Содружество наций, союзники; актор, находящийся вне группы, – война. В обращении были также рассмотрены обозначения социальных акторов в каждой из перечисленных групп (Таблица 2).

• всего в речи королевы употребляется местоимение «we» (двенадцать раз) в значении «британцы» («And when I look at our country today, and see what we are willing to do to protect and support one another…» [19]), а также «послевоенное поколение» («They fought so we could live in peace, at home and abroad [20]»), «народы» («They died so we could live as free people in a world of free nations [21]»). Таким образом, в своей речи королева относит себя не исключительно к группе «британцы», но ко всему послевоенному мировому сообществу. Ценностно ориентированное употребление местоимения «we» в значении «народы, свободные нации», направлено на объединение.

Личное местоимение «I» употребляется в речи восемь раз и сопровождается глаголами ментальных процессов. Таким образом, королева определяет себя как преемника и наследника победы, а также активного актора: «As I now reflect on my father’s words and the joyous celebrations, which some of us experienced first-hand, I am thankful for the strength and courage that the United Kingdom, the Commonwealth and all our allies displayed»[22]. Елизавета II подчеркивает в своей речи преемственность и связь поколений: «I say with pride that we are still a nation those brave soldiers, sailors and airmen would recognise and admire»[23]. Сама королева, таким образом, становится связующим звеном между прошлым и настоящим, так как она была свидетелем событий прошлого, на что указывает употребление глаголов, относящихся к ментальным процессам: reflect, (vividly) remember, witnessed, look (at our country today), а также наречия времени: still. Индивидуальные воспоминания королевы о том времени становятся, таким образом, частью национальной коллективной памяти и позволяют закрепить мифы и дискурсы о Второй мировой войне, а также укрепить основания, на которых строится коллективная память о Второй мировой войне в Великобритании.

В речи королевы, в отличие от речи короля, нет прямых обозначений противников Великобритании и союзников в войне. Для обозначения врага королева использует существительное “war”, которое функционирует как активный участник, агенс, включенный в материальный процесс: «the war finally ended…»; «The war had been a total war; it had affected everyone…»[24].

Рисунок 2. Частотность обозначения акторов в обращении королевы Елизаветы II

Figure 2. FrequencyofsocialactorsinTheQueen’saddress

Таблица 2. Обозначения акторов в обращении королевы Елизаветы II

Table 2. References to social actors in The Queen’s address

Модальность

Большинство предложений в обращении королевы используются в индикативе и имеют утвердительную иллокутивную модальность (что указывает на реальность описываемого в речи), а также нейтральную объективную модальность.

​Метафора

В своей речи королева использовала различные средства выразительности, среди которых можно выделить метафору: «But our streets are not empty; they are filled with the love and the care that we have for each other»[25]. Слово «empty» несет в себе отрицательные коннотации, ассоциируясь с пустотой, недостатком, отсутствием чего-либо, кого-либо. Улицы могут быть пусты, так как жители не живут больше в своих домах (погибли или покинули их), тем самым королева делает отсылку к пандемии, начавшейся в 2019 году и ставшей большой угрозой Британии и всему миру.

В тексте выступления также можно выделить концептуальную метафору ВОЙНА-БОЛЕЗНЬ/ВИРУС: «The war had been a total war; it had affected everyone, and no one was immunefrom its impact»[26]. Вторая мировая война представлена как болезнь, которая затронула всех без исключения, никто не мог остаться в стороне, и не пострадать от ее последствий. Таким образом, королева вновь делает отсылку к современной проблеме, вставшей перед британским обществом – вирусу COVID-19, который был представлен в речах многих политиков с помощью метафорической проекции ПАНДЕМИЯ-ВОЙНА (Semino, 2021). С конца марта 2020 года в Великобритании увеличивалось количество умерших от COVID-19, ежедневно погибало около тысячи человек,[27] в британских СМИ писали о «самых темных часах» кризиса пандемии[28], а также о недовольстве действиями политиков и их неспособности справиться с угрозой COVID-19 в стране[29].

​Заключение

Анализ речей показал, что воспоминания о прошлом в обращении короля Георга VI и королевы Елизаветы II становятся инструментом в решении проблем, которые стоят перед обществом в определенный момент истории. Королева часто делает отсылки к речи своего отца, а также делится собственными воспоминаниями о событиях Второй мировой войны, что указывает на то, что индивидуальная память и личные воспоминания королевы являются частью коллективной памяти и закрепляют ее.

Главным основанием и идеей в речи короля выступает мотив объединения и сплочения перед общим врагом, в то время как в обращении королевы он становится инструментом для ответов на вызовы настоящего и претерпевает определенные изменения. Концепту «враг» в речи короля соответствует множество лексических единиц, в обращении королевы данный концепт выражается только одним словом. Таким образом, в речи королева использует механизм имперсонализации, а также метафорическую проекцию ВОЙНА-ВИРУС/БОЛЕЗНЬ, что указывает получателям сообщения на современную проблему, вставшую перед британским обществом – пандемию COVID-19. Обращение королевы не имеет религиозных мотивов, в отличие от речи ее отца, в которой одним из социальных акторов в материальном процессе выступает Бог, что объясняется ролью королевы как действующего монарха, обязанностью которого является ценить и приветствовать религиозное разнообразие и толерантность.

Победа представлена как в речи короля, так и королевы как большая жертва, однако в обращении Елизаветы II, это жертва не только самих британцев, но и всех, кто погиб во Вторую мировую войну, о чем свидетельствует употребление местоимений «we» как средства частной оценочности и противопоставления различных референтных групп.

Таким образом, было выявлено, что коллективные представления о прошлом в Великобритании претерпели изменения, однако существуют и незыблемые основания, благодаря которым коллективная память функционирует, формируя идентичность и ценности британского общества, в частности, с помощью государственных институтов, прежде всего, монархии.