Введение

Несмотря на то, что изучение репрезентации лингвокультурных элементов средствами другого языка находится в центре внимания ученых разных стран уже довольно длительный период, данный вопрос не теряет своей актуальности. Интерес к анализу вариативности языка объясняется как многообразием жанров функционирования глобального английского, так и спецификой контактирующих культур.

Важной характеристикой любого вербального текста является то, что в каждом из них отражен национальный способ восприятия мира своей (родной) лингвокультуры, равно как и мир иной лингвокультуры, если в произведении автор использует два и более языка. Специфика как индивидуального, так и общественного сознания, которая находит свое отражение в вербальных формах, помогает приблизиться к пониманию иноязычной картины мира.

Все актуальные лингвистические интерпретации картины мира опираются на достижения, прежде всего, немецкого языкознания XIX–XX веков и, в частности, работы Вильгельма фон Гумбольдта, в лингвофилософской концепции которого именно через язык познаётся характер народа. Как отмечает отечественный лингвист О.А. Радченко, в своих трудах В. Гумбольдт «принципиально отстаивает то, что позднее получило наименование идиоэтничность конкретного языка, т.е. уникальности понятийного строя, обусловленной уникальностью гносеологического опыта каждого языкового коллектива» [4, c. 96]. Исследователь лингвокультуры должен всегда учитывать то, что язык отражает не реальный мир, а точку зрения на него со стороны носителей конкретного языка (как родного, так и чужого).

Теоретической базой настоящей статьи являются, во-первых, труды зарубежных ученых по вариативности языка, по переводу культурно значимых единиц [7, 9, 10] и по формированию глобального и «мирового» английского языка [10, 12, 16]. Во-вторых, работы ученых, которые исследуют глобальный английский на материале описания русскоязычной лингвокультуры [1].

Изучаемый эмпирический материал потребовал обращения к исследованиям по художественному тексту, в частности, по проблеме социо-когнитивного моделирования контактирующих концептосфер, что актуально как в аспекте перевода, так и для изучения межкультурной коммуникации [3]. В перспективе данное исследование будет развиваться как в аспекте социо-когнитивного моделирования, так и с использованием компьютерного моделирования. Технологии компьютерного моделирования апробированы в работах А.В. Колмогоровой, в частности, особый интерес для изучения межкультурных контактов представляет статья «Опыт тезаурусного моделирования способов объективации интерлингвокультурной картины мира (на материале произведений русских писателей-франкофонов)», где рассматривается применение в лингвистике компьютерного моделирования в формате различных баз данных [2].

Материал и методы исследования

Специфика китайского языка и восточной культуры создает определенные трудности при общении на английском языке; они обусловлены, во-первых, иероглификой и тональностью китайского языка, во-вторых, специфичной картиной мира, значительно отличающейся от мировосприятия европейцев. Обращение к исследуемому материалу обусловлено тем, что автором мемуаров является американка, чей билингвизм (американо-китайский, условно говоря) формируется непосредственно в китайской лингвокультурной среде. Она познает и язык, и культуру Китая, общаясь с носителями языка непосредственно в их естественном окружении, при этом выявляются и определенные стереотипы о западном мире, которые влияют на отношение к ней китайцев, равно как и ее стереотипы, зафиксированные в американской языковой картине мира, воздействуют на ее восприятие иноязычной лингвокультуры.

Произведения, которые посвящены описанию инолингвокультуры (ино – с точки зрения языка произведения) изучаются как отечественными, так и зарубежными учеными, которые называют вербальные тексты такого рода в соответствии с разрабатываемыми ими направлениями. В англоязычном научном дискурсе функционируют обозначения «постколониальная литература» или контактная (contact literature) – в терминологии Б. Качру (Kachru, 1986) и М. Спунера (Spooner 2010), а также «транслингвальная (translingual) литература» в терминах Ст.Г. Келлмана (Kellman 2003) и Б. Хорнера (Horner 2011).

В концепции политической интерлингвокультурологии Н. Г. Юзефович вербальные произведения, в которых отражается мир инолингвокультуры, являются интерлингвокультурными, т.е. автор-билингв находится на пересечении языков и лингвокультур [6, c. 147-149]. По сути, все перечисленные термины являются синонимичными, так можно назвать любое произведение, автор которого использует два и более языка: язык вербального текста переориентируется на описание иноязычной лингвокультуры, иноязычной картины мира и, соответственно, адаптируется.

Как отмечено выше, основной задачей настоящей статьи является выявление наиболее значимых в контексте анализируемой (китайской) лингвокультуры групп номинаций (тематика) и наиболее распространенных англоязычных средств передачи их номинаций. Выделенные способы репрезентации специфических элементов китайской лингвокультуры можно условно разделить на две группы: вербальные способы или эксплицитно-маркирующие лингвокультуру единицы и репрезентация лингвокультуры в контексте при описании определенной ситуации, т.е. имплицитная репрезентация феноменов лингвокультуры.

Эксплицитно-маркирующие китайскую лингвокультуру

Обращают на себя внимание лексические единицы, которые на орфографическом уровне представлены средствами английского языка, но при этом явно отличаются от большинства английских слов, т.е. они эксплицитно маркированы как «чужие». Эту группу образуют номинации, образованные практической транскрипцией в соответствии с правилами перекодировки системы пиньинь. Данный способ номинации способствует созданию эффекта достоверности: используя практическую транскрипцию, автор обращает внимание на специфику китайской картины мира.

Особо следует выделить передачу средствами английского языка обозначения китайского государстваZhongguo. В китайском языке четко различаются традиционное наименование Китая и универсальные номинации, используемые для обозначения других стран («чужих»); при этом семантическое содержание составных частей подчеркивает четкую грань между самим Китаем и «внешним миром». Слог Zhongимеет значение «середина», а guo означает «страна», «государство». Такое наименование Китая используется с древних времен, когда еще бытовало значение «центральная территория, на которой распространялась власть императора». Слог wai в переводе на русский означает «внешняя часть», «чужой край».

В произведении об этом говорится следующее: “The Chinese word for China, Zhongguo, recognizes the distinction between China and the ‘outside’. Zhong means ‘middle’ and guo is ‘country’ or ‘kingdom’. Wai means ‘outside’, and is half of the word for foreign places: waiguo, ‘outside countries’” [11, c. 35].

Важно подчеркнуть, что ряд номинаций элементов китайской лингвокультуры является составной частью системы английского языка: они зафиксированы в англоязычном толковом словаре. Номинации такого рода образуют особую группу, группу словарных лексических единиц.

Тематически они включают следующие обозначения: географические, историко-культурные номинации, названия артефактов традиционного быта и антропонимы.

Интересно отметить, что при передаче названия одного из наиболее культурно-значимых артефактов «Великая китайская стена» в произведении используются разнообразные типы перекодировки, в частности, практическая транскрипция wanlichangcheng и/или калькированиеtheGreatWall (словарная номинация).

Как нам представляется, вариант wanlichangcheng (в переводе «великая стена в 10 тысяч ли») передает склонность представителей китайской культуры к классифицированию и счету: “A part of this system is the penchant in public culture for classification and counting” [11, c. 30], что подчеркивает важность и значимость данного культурного памятника. Важно отметить и то, что практическая транскрипция wanlichangcheng в определенной степени передает китайское звучание. Калькирование theGreatWall представляет собой традиционный способ, известный в англоязычном мире, такая форма номинации адаптирована к восприятию англоязычного читателя.

Следует подчеркнуть, что разные способы перекодировки отражают как непосредственно восприятие лингвокультуры «чужим» (автором-американкой), так и ее попытки помочь читателю проникнуть вглубь китайской лингвокультуры, ее картины мира, ее языка.

Словарные номинации, используемые в данном произведении, включают следующие тематические группы:

1) географические номинации:TiananmenSquare, YangtzeRiver

Название площади TiananmenSquare передается практической транскрипцией и сопровождается классификатором. В исследуемом тексте функционируют также названия рек, которые образованы по аналогичной модели: «практическая транскрипция + классификатор», например, YangtzeRiver. Классификаторы Square, River помогают читателю понять, к какой сфере относится та или иная номинации;

2) историко-культурная номинация:theForbiddenCity

Калькирование the Forbidden City (в русском обозначении «Запретный город») на первый взгляд представляется семантически прозрачным, однако в данном случае требуется лингвокультурное пояснение, что в широком контексте представлено в анализируемом тексте;

3) антропонимы:Deng Xiaoping, Mao primer, the Han Dynasty.

В данной группе представлены имена известных исторических персонажей, в частности, имена правителей и политиков: Deng Xiaoping, Mao primer, названия династий: the Han Dynasty [11, c. 31].

В мемуарах Рэйчел Девоскин достоверность описания китайской действительности достигается за счет многочисленных лексических номинаций китайской лингвокультуры, которые выступают как важнейшие маркеры «чужого». Практической транскрипцией представлен в произведении ряд номинаций, которые не зафиксированы англоязычными толковыми словарями. Нестандартная графическая форма при этом эксплицитно маркирует их принадлежность к миру китайской лингвокультуры, отличающейся особыми ассоциациями. Как отмечает А. Т., «у каждого народа существуют неповторимые ассоциации образного мышления, обусловленные особым семантическим наполнением каждого слова – культурными смыслами. Они закрепляются в языковой системе и составляют её национальную специфику» [5, c. 91].

1) географические номинации: названия районов (Wangfujing) [11, c. 61], городов (Shenzhen) [11, c. 31], озер (Houhai Lake) [11, c. 26] и др.

2) историко-культурные номинации: статуя Будды (Leshan’s Giant Buddha) [11, c. 42] и пр.

3) номинации китайского национального быта:buxie [11, c. 28], siheyuan [11, c. 66] и т.п. Для того чтобы значение слова buxie стало понятным и доступным англоязычному реципиенту Рэйчел Девоскин вводит лингвокультурный комментарий: “Louisa wears a red padded Chinese jacket and buxie, clothshoeswornprimarilybyoldChinesemen” (выделено нами – Н.Ю., Г.Е.) («… тряпичную обувь, которую, как правило, носят китайские мужчины»).

Для объяснения номинации siheyuan автор также использует описательный перевод: “… the city was like the four-box courtyard house … It was composed of four sections”. Такой способ передачи наиболее полно отражает номинацию китайского национального быта. Лингвокультурное объяснение позволяет передать максимальный объем содержания, заключенный в лингвокультурных номинациях, особенно в тех случаях, когда в иностранном языке не существует аналога той или иной номинации.

Интересно отметить толкование названия известного американского напитка CocaCola в сопоставлении с его соответствием в китайском языке KekouKele. Р. Девоскин объясняет, что китайские слова, а нередко и отдельные слоги, содержат глубокий смысл: “Chinese KekouKele is palatable and pleasurable. Its homonyms suggest thirst, delight, and quenching. It’s a richer word than its English original, flaunting the compressed power of the Chinese language to contain multiple meanings in single syllables, even when the syllables are foreign” [11, c. 34]. В свое время Coca Cola стала именем нарицательным как символ американского образа жизни, олицетворением всех молодежных ценностей. Как отмечает автор мемуаров, китайское название напитка, в отличие от английского оригинала, имеет более глубокий смысл, неся в себе такие значения, как «жажда», «наслаждение» и «прохладительный».

Смысл отдельных китайских слов можно осознать только в лингвокультурном контексте. Из анализируемого текста мемуаров мы узнаем, что в китайских многоэтажных домах вообще нет этажа с номером «четырнадцать», поскольку числительное «четыре» в китайском созвучно слову «смерть», а рядом стоящие цифры «один» и «четыре» означают надвигающуюся смерть: “One and four together suggest imminent or impending death, which is why no Chinese building has a fourteenth floor” [11, c. 86].

Интересным примером семантического расхождения отдельных китайских слов и их англоязычных соответствий, является описание китайского слова kaifang. Так, в китайской лингвокультуре номинация kaifang выражает открытость по отношению ко всему миру, актуализируется позитивная оценочность:

“Kaifang was the official word China used to describe its opening up to the world” [11, c. 59].

Использование номинации kaifang для описании американских женщин выявляет абсолютно другие смыслы и отличается негативной оценочностью: «отсутствие дисциплины, приправленное распущенными манерами»:

“Chinese thought Western women were kaifang … but the word in Chinese was used to talk about a lack of discipline, peppered with promiscuous abandon” [11, c. 59].

Имплицитное описание китайской культуры

Помимо эксплицитной передачи элементов китайской лингвокультуры посредством практической транскрипции, регулярных словарных соответствий, комментария, автор имплицитно репрезентирует особенности китайской лингвокультуры посредством создания особого лингвокультурного контекста. Поясним данное высказывание на следующем примере:

“It featured lessons about the Three States period and the superiority of chopsticks, “delicate extensions of human fingers,” over more barbaric utensils such as forks and knives, with which less civilized people stabbed at slabs of food” [11, c. 56]. В данном контексте Рэйчел Девоскин описывает привычные в западном этикете столовые приборы как бы отстраненно, с точки зрения представителя китайской лингвокультуры: barbaric utensils; при этом палочки для еды представлены как “delicate extensions of human fingers” («изящное продолжение человеческих пальцев»).

Важно отметить и расхождение этикетных формулировок китайской лингвокультуры и западной. Так, при встрече китайцы в качестве приветствия спрашивают: «Ты поел?»: “Chifanlemeiyou?” Have you eaten or not eaten? And “Chi bao le mei you?” Are you full or not full?” [11, c. 52]. Такая этикетная фраза подчеркивает, что китайцы придают большую важность процессу принятия пищи, как особому ритуалу.

Морфологическая вариативность

В данной части статьи представлены интересные примеры взаимодействия морфологического уровня. В китайском языке нет флексий (окончаний), так как данный язык относится к изолирующим языкам, грамматические категории в которых выражаются с помощью порядка слов и специальных частиц. Носитель английского языка при освоении китайского языка неосознанно (?) или намеренно (?) образует множественное число китайских слов в соответствии с нормой английского языка. Рэйчел Девоскин использует английские окончания у китайских слов, написанных на пиньине.

Рассмотрим несколько примеров:

1. “I had sworn when I arrived in Beijing that I would not hire a maid, called affectionately ayi’s or aunties ... but also came to understand that ayis were the only ones able to take on impossible administrative tasks…” [11, c. 89].

В приведенном примере к китайскому слову ayi (в переводе с китайского «няня», «служанка», «уборщица») добавлено окончание множественного числа –s.

2. “These included paying the phone and water bills, changing the cooking gas tank, waiting for water deliveries, and la’ingguanxi, or «pulling a relationship» with the landlord” [11, c. 89].

В этом примере Рэйчел Девоскин использует китайское вкрапление la’ingguanxi, делая акцент на том, что «поддержание отношений с домовладельцем» является непрерывным процессом и особенностью китайской культуры. С помощью окончания формы длительного времени –ing, удается адаптировать данную номинацию для англоязычного читателя.

3. Рассказывая про бедняка, кто за ночь стал богатым, автор мемуаров использует аналогичный прием добавления английского окончания к китайскому словуfacai, что в переводе на русский означается «нажиться», «разбогатеть»: “There was suddenly a slang term for a peasant who fa’cai’ed, or made a fortune overnight” [11, c. 35].

Сравнение китайской и американской культур в произведении

Поскольку разница культур ассоциируется с национальными различиями, автор на протяжении всей книги сопоставляет китайскую и американскую культуры. В следующем примере автор мемуаров приводит сравнение между культурами в области истории этих двух стран: “… China housed the world’s longest civilization, biggest population, and greatest reassures and traditions. <…> Naturally, Americans, with our meager two-hundred-year history, wanted to enrich ourselves by catching glimpses of culture steeped in tradition …” [11, c. 33].

Важно выделить то, что Р. Девоскин подчеркивает значимость китайской лингвокультуры, что, несомненно, благоприятно воспринимается китайцами. Она использует прилагательные в превосходной степени longest, biggest, greatest, чтобы охарактеризовать богатую историю Китая, в то время как для описания истории Америки она подбирает конкретную цифру two-hundred-year (двухсотлетняя).

“Chinese small talk is not about weather; it relies on comfortable statements of obvious facts” (DeWoskin, 2005: 87–88). В данном примере не проводится четкой параллели между особенностями непринужденной беседы в Китае и Америке. Рейчел Девоскин останавливает свое внимание только на описании беседы между представителями китайской культуры, что помогает англоязычному читателю легко сопоставить особенности поведения представителя западной и восточноазиатской культур в таких ситуациях.

Выводы:

Объем статьи не позволяет более подробно рассмотреть все интересные в лингвокультурном аспекте примеры; и мы полагаем, что представленный материал показывает, насколько важно, по возможности, сохранять лингвокультурную специфику и какие модели перекодировки на другой язык являются наиболее успешными.

В целях дальнейшего развития теории вариативности представляется необходимым экстраполировать описанные закономерности репрезентации китайских лингвокультурных феноменов средствами английского языка в мемуарах на другие жанры и другие лингвокультуры.

Информация о конфликте интересов: авторы не имеют конфликтов интересов для декларации.

Information of conflict of interests: authors have no conflicts of interests to declare.