Введение

На сегодняшний день в русскоязычном научно-академическом пространстве, по-видимому, нет единого понимания критериев оценки качества отредактированного машинного перевода (далее — МП) как результата постредактирования (далее — ПР); более того, имеются принципиальные расхождения в понимании задач постредактора при работе с переведенным текстом. Причина, на наш взгляд, заключается, прежде всего, в отсутствии соответствующего отечественного стандарта^[1] — авторитетного документа на русском языке, в котором достаточно полно была бы раскрыта сущность постредактирования как самостоятельного вида деятельности.

Следует отметить, что несмотря на существование международного стандарта ISO 18587:2017 — Post-editing of machine translation output^[2] (далее — ISO), размещенного в сети Интернет, бесплатный доступ к полной версии этого документа, представленного на французском и английском языках, отсутствует. В качестве альтернативы все чаще используют брошюру общества TAUS^[3] (на которую, судя по библиографии, и опирается ISO). Текст рекомендаций данного отраслевого документа также написан на английском языке, что, по-видимому, не способствует его популяризации в русскоязычном пространстве: из 74 публикаций, посвященных ПР, брошюра TAUS упоминается в 18 работах, причем 8 из них написаны представителями питерской школы, остальные 10 имеют существенный географический разброс: Воронеж, Ростов, Пермь, Нижний Новгород, Курск, Новосибирск и Пловдив (Болгария).

Кроме того, на английском языке существует и другая брошюра — «Постредактирование машинного перевода компании RWS»^[4], где ПР рассматривается более подробно и, на наш взгляд, логично и непротиворечиво. Однако доступ к ней возможен лишь после записи на бесплатный интерактивный курс, посвященный ПР, в рамках образовательного проекта компании RWS^[5]. Вероятно, по этой причине о данном тексте информация практически отсутствует. (Заметим, что ни в одной из 74 публикаций, посвященных ПР, эта брошюра не упоминается.)

Важно учесть, что русскоязычные брошюры, аналогичные рекомендациям TAUS и RWS, в Интернете отсутствуют. Таким образом, на данный момент в переводческой отрасли в принципе нет основополагающего программного текста на русском языке, в котором для исполнителей и заказчиков — носителей русского языка — были бы четко обозначены нормы ПР. Понятно, что в отдельных переводческих бюро наряду с руководством по стилю и правописанию имеется свое собственное руководство по ПР. Но важно подчеркнуть, что эти сугубо корпоративные документы, как правило, предназначены для внутреннего пользования и, как отмечает Л. Н. Беляева, «часто меняются от компании к компании» (Беляева, 2022: 29).

В научно-академической среде проблемы ПР все чаще становятся объектом исследования, при том что многие авторы проявляют к данному виду деятельности не только научный, но также и сугубо методический интерес, поскольку в своей педагогической практике то и дело сталкиваются с ПР, особенно на занятиях по иностранному языку и письменному переводу (Добрынина, 2021; Мирошникова, Черновец, 2023; Ласкова, Полоян, 2021; Королькова, Новожилова, 2020; Мирошникова, Черновец, 2024; Смирных, Колычева, Казаченкова, 2024; Левина, Левин, 2018; Левина, Левин, 2022; Баранов, 2020; Зубкова, 2023; Беляева, Камшилова, 2023; Бужинский, Бадулин, 2022; Бадулин, 2024; Коротких, Носенко, 2022; Московская, 2022; Попова, Пятницкий, 2018; Панасенков, 2019; Шумейко, 2023; Дорожкина, Ивлева, 2020; Нечаева, Светова, 2018; Морозова, 2023; Нечаева, Светова, Подольский, 2019; Коротких, Коротких, 2009; Саунина, 2024; Жиляев, Попова, 2024; Харченко, Дятлова, 2024; Бадулин, 2023; Бадулин, Тарасюк, 2022; Бадулин, Тарасюк, 2023).

Анализ подборки из 74 публикаций, отобранных нами для данного исследования, показал, что во взглядах представителей российского научно-академического сообщества на сущность ПР имеются фундаментальные расхождения: большая часть авторов (60 %) рассматривает ПР в категориях традиционного редактирования, то есть как деятельность по нахождению и исправлению любого рода ошибок, тогда как меньшая часть — в категориях международного стандарта ISO, то есть как деятельность по улучшению результата МП за минимальное количество времени и с минимальными усилиями, причем в этом случае качество отредактированного текста варьируется в зависимости от технического задания.

Цель работы

Авторы исследования видят своей целью проверить гипотезу, согласно которой во взглядах отечественных ученых на сущность ПР в аспекте требований, предъявляемых к качеству отредактированного МП, имеются фундаментальные расхождения.

Для достижения указанной цели поставлены следующие задачи: во-первых, проанализировать позиции, обозначенные коллегами в своих научных публикациях в отношении данных требований, и описать их взгляды на задачи, стоящие перед постредактором в аспекте коррекции различных типов ошибок МП; во-вторых, полученную типологию взглядов сопоставить с соответствующими международными требованиями и рекомендациями, в результате чего составить сводную таблицу, где наглядно представлены сходства и отличия, с одной стороны, в еще только формирующемся отечественном подходе к ПР и, с другой — в уже сформировавшейся международной практике данного вида профессиональной деятельности.

Материалы и методы исследования

Поиск необходимых для нашего исследования публикаций осуществлялся в научной базе eLibrary (РИНЦ) по следующей форме: [Что искать:] постредактирование; [Где искать:] в названии публикаций, в аннотации, в ключевых словах; [Тип публикации:] статьи в журналах, материалы конференций, депонированные рукописи, диссертации; [Параметры:] искать с учетом морфологии, искать в публикациях, имеющих полный текст на eLibrary.Ru, искать в публикациях, доступных для вас; [Поступившие:] за все время.

Среди прочих фильтров, как видно из обозначенной формы запроса, применена опция «искать в публикациях, доступных для Вас», которая значительно сокращает количественный результат. Потребность в данном фильтре обусловлена стремлением авторов выстроить исследование исключительно на материале работ, размещенных в открытый доступ. Материалы, находящиеся в платном доступе (либо доступные, например, только при очном посещении библиотек), не имеют, к сожалению, практической ценности для широкой аудитории не-исследователей: практикующих переводчиков и редакторов, заказчиков и переводческих бюро, в принципе всех заинтересованных лиц, довольствующихся только той информации, что легко находится в сети Интернет. По этой же причине из формы запроса нами исключены англоязычные публикации, в том числе отечественных ученых.

По итогам поиска среди 65 млн публикаций идентифицировано 99^[6]. Из их числа исключено 25 публикаций, на основании двух следующих критериев: (1) авторы, упоминая ПР, никоим образом этот вид деятельности не рассматривают (20 работ); (2) язык публикации — английский (5 работ). Таким образом, объем исследовательской базы составил 74 статьи (45,44 авт. л.). В таблице 1 мы приводим 6 самых цитируемых работ, где авторы высказывают свою точку зрения на сущность ПР.

Методическая база нашего исследования представлена общенаучными методами сопоставительного анализа, синтеза и обобщения. Такой выбор обусловлен исследовательской задачей — оценить существующие в научно-академической среде подходы к оценке качества ПР в аспекте требований, предъявляемых к отредактированному МП, по следующим критериям: (1) насколько полно в анализируемой публикации освещена сущность ПР; (2) сводятся ли задачи постредактора в аспекте повышения качества МП к традиционной правке (коррекции подлежат ошибки любого рода, независимо от ситуации) либо зависят от заданного режима (качество ПР варьируется сообразно целям перевода); (3) сообщается ли и в какой мере о существовании режимов «легкое — полное» ПР; (4) какие типы ошибок, по мнению авторов, подлежат коррекции в обязательном либо факультативном порядке — как в режиме легкого ПР, так и в режиме полного ПР; (5) затронута ли установка на соблюдение стилистической нормы и узуса. Отметим, что поиск необходимых данных в контексте обозначенных выше критериев осуществлялся нами вручную, путем внимательного прочтения всего массива публикаций с целью осуществить анализ взглядов, которых придерживаются авторы по актуальным для нашего исследования вопросам. Собрав таким образом все необходимые данные, мы сопоставили взгляды представителей научно-академического сообщества на сущность ПР с требованиями соответствующего международного стандарта и рекомендациями двух авторитетных отраслевых брошюр. В результате финального сопоставительного анализа была сформирована сводная таблица, демонстрирующая сходства и отличия во взглядах на сущность ПР в аспекте требований, предъявляемых к качеству отредактированного МП, в русскоязычном научно-академическом пространстве по сравнению с устоявшейся международной практикой.

Результаты исследования

Из рисунка 1 видно, что самая первая (и, заметим, единственная за весь календарный год) публикация по интересующей нас тематике зарегистрирована в eLibrary в 2009 году. Ее авторы Г. И .Коротких и Гал. И. Коротких, сравнивая результаты двух программ автоматического перевода XTR и «Сократ Персональный», приходят на тот момент к неутешительным выводам: «Существующие на рынке электронных носителей программы автоматического перевода с английского на русский весьма несовершенны^[7], их собственно «переводческий потенциал» весьма низок, практическое использование электронных редакторов-переводчиков может иметь весьма ограниченный характер (e-mail сообщения, деловые письма, узкопрофессиональные тексты), если электронный перевод не подвергается процедуре в той или иной степени обязательному постредактированию» (Коротких, Коротких, 2009: 65).

Интересно отметить, что в данной работе авторы применительно к ПР указывают на «допустимость снижения требований», а именно: отредактированный МП может характеризоваться дословностью и «некоторым нарушением норм языка перевода и грамматического согласования компонентов». Мерилом допустимости, по мнению авторов, служит принципиальная возможность понимания содержания, особенно ключевых понятий и терминов, но никак не отсутствие ошибок и недочетов в финальной версии текста (там же).

В последующие пять лет в eLibrary добавилось 6 публикаций, еще через пять лет — 18, за последние четыре года на момент проведения исследования — 49. Выводы исследователей относительно качества МП и ПР в целом становятся все более оптимистичны, положительная динамика налицо: МП все чаще рассматривается как эффективный инструмент в арсенале переводчика, обсуждается уже не столько целесообразность его применения, сколько способы достижения максимальной производительности постредактора и необходимость обучения этому относительно молодому виду деятельности в вузах и на производстве. Кроме того, в публикациях все чаще указывают на возможность сознательно выбрать уровень качества редактируемого текста (рисунок 2) – в зависимости от того, какой режим ПР (легкое или полное) оптимален по мнению заказчика в конкретной коммуникативной ситуации. Однако, как будет показано далее, на момент проведения нашего исследования такие публикации, не имеющие фундаментальных расхождений с соответствующим международным стандартом и западными отраслевыми брошюрами, остаются пока в меньшинстве.

Как было уже отмечено выше, при отборе материала для данного исследования мы выявили группу работ, в которых авторы, упоминая ПР, никоим образом этот вид деятельности не рассматривают; по данному критерию было исключено 20 публикаций. Среди оставшихся 74 работ подавляющее большинство (69/5) в той или иной мере посвящено ПР и раскрывает сущность этого вида деятельности, тогда как меньшая часть (5/69) содержит фрагментарные сведения, которые все же позволяют делать выводы об имеющихся представлениях, пусть и зачастую обозначенных поверхностно, касательно ПР у данной части научно-академического сообщества.

Для того чтобы обобщить представления русскоязычных коллег о критериях оценки качества текста как результата ПР, прежде всего необходимо выяснить, насколько отличаются их взгляды на редактирование перевода, выполненного машиной, от перевода, выполненного человеком, в аспекте требований, предъявляемых к финальной версии. За исключением одной публикации (где авторы, цитируя взгляды тех, кто пишет о вариативности качества в зависимости от заданного режима, сами этих взглядов по всем признакам не разделяют (Чиликина, Махрова, 2023: 50)), в зависимости от понимания редакторской задачи при ПР отчетливо просматриваются два подхода (рисунок 2):

1) постредактор во всех случаях осуществляет традиционную правку — сопоставляя МП и оригинал, находит и исправляет все ошибки, в том числе те, которые нарушают стилевые нормы и узус^[8] текста перевода — 44 публ., или 60 % работ, рассмотренных в рамках нашего исследования (Добрынина, 2021; Мирошникова, Черновец, 2023; Добрынина, 2022; Гоппен, Убоженко, 2023; Королькова, Новожилова, 2020; Дятлова, 2024; Визгина, 2024; Мирошникова, Черновец, 2024; Смирных, Колычева, Казаченкова, 2024; Никишова, Потапова, 2023; Левина, Левин, 2022; Ошанова, Дектерев, 2022; Левина, Левин, 2018; Ся М., 2021; Баранов, 2020; Демидкина, Марзоева, 2024; Котельникова, 2010; Чистова Е. В., Броднева, 2015; Переходько, Мячин, 2018; Зубкова, 2023; Беляева, 2019; Нарбут, Шерстнева, 2022; Бойко, 2020; Бездорожев, 2013; Ален, 2021; Бадулин, 2024; Коротких, Носенко, 2022; Московская, 2022; Панасенков, 2019; Шумейко, 2023; Иванченко, 2021; Евграфова, 2021; Мухамбеткалиева, 2022; Кушнина, Кавардакова, 2014; Ситдикова, Хисамова, Усманов, 2019; Ошанова, 2023; Коротких, Коротких, 2009; Саунина, 2024; Мячин, 2019; Жиляев, Попова, 2024; Харченко, Дятлова, 2024; Гуров, 2021; Бабина, 2011; Гейхман, Кавардакова, 2018);

2) действия постредактора напрямую зависят от цели, с которой осуществляется перевод, что и определяет планку качества с возможностью выбрать оптимальный режим — 29 публ., или 40 % работ, рассмотренных в рамках нашего исследования (Елизарова, Кустова, 2021; Миньяр-Белоручева, Сергиенко, 2022; Гаврилова, 2019; Ласкова, Полоян, 2021; Евграфова, Хвостов, 2020; Беляева, Камшилова, 2023; Беляева, 2022; Камшилова, Беляева, 2023; Бужинский, Бадулин, 2022; Попова, Пятницкий, 2018; Мухамбеткалиева, 2022; Чакырова, 2013[а]; Чакырова, 2013[б]; Хромова, Лукманова, 2024; Шевчук, Никифорова, 2021; Нарбут, Шерстнева, 2023; Дорожкина, Ивлева, 2020; Нечаева, Светова, 2018; Нестерова, Злых, 2022; Морозова, 2023; Ушакова, 2022; Абросимова, Щелокова, 2022; Нечаева, Светова, Подольский, 2019; Бакиева, 2022; Петрова, 2019; Бадулин, 2023; Бадулин, Тарасюк, 2022; Бадулин, Тарасюк, 2023; Липина, 2021).

Основная причина фундаментальных расхождений нам представляется следующей: многие исследователи, рассуждая о сущности ПР, упускают из виду соответствующий международный стандарт ISO и отраслевые рекомендации. Возможно, в тех публикациях, где авторы лишь затрагивают сущность ПР, действительно нет надобности в упоминании зарубежных официальных документов. Однако научная статья, призванная раскрыть сущность ПР как объекта исследования, думается, в обязательном порядке должна хотя бы вскользь упомянуть о существовании ISO, тем более что на сегодняшний день это фактически единственный правомочный документ, регламентирующий такой относительно новый вид деятельности, требующий более глубокого осмысления.

Обращает на себя внимание тенденция 2023–2024 годов, свидетельствующая о росте числа публикаций, где ПР в аспекте требований к качеству подменяется традиционным редактированием, что в свою очередь говорит об увеличении количественного разрыва между, с одной стороны, академическими (теоретическими) представлениями, а, с другой — практической деятельностью и положениями ISO. Возможно, данная закономерность, обусловлена, во-первых, вовлечением в проблемы ПР все большего количества исследователей, не имеющих собственного практического опыта по редактированию именно машинного перевода, для нужд именно переводческих бюро (то есть опыта работы постредактором в условиях жестких сроков, больших объемов и низких ставок). Во-вторых, многие авторы научных публикаций, будучи представителями прежде всего академического сообщества, в своих взглядах ориентированы как правило на «золотой стандарт» качества (в данном случае — на языковую норму) и, помимо решения научно-исследовательских задач, имеют аудиторную нагрузку — ведут работу по обучению студентов; следовательно, они в целом руководствуются установкой на создание качественных, образцовых текстов, тогда как на практике, в том виде в каком она имеет место в системе переводческих бюро, зачастую требуется не образцовость, а приемлемость. Задача по выявлению подлинных факторов, объясняющих растущий количественный разрыв между теорией и практикой в отношении взглядов на качество ПР, безусловно представляет отдельный исследовательский интерес.

Как видно из рисунка 3, в текстах 74 публикаций стандарт ISO упоминается лишь в 8 работах (10,8 %). Ситуация усугубляется тем, что доступ к полной версии этого документа платный, стоимость составляет 98 швейцарских франков^[9] (причем сам документ, заметим, существует лишь на английском и французском языках). Однако интернет-пользователям, не имеющем возможности приобрести платную полнотекстовую версию, все же доступен для ознакомления небольшой фрагмент этого стандарта, в котором в числе прочего кратко определены такие понятия, как full post-editing и light post-editing соответственно:

process of post-editing to obtain a product comparable to a product obtained by human translation;

process of post-editing to obtain a merely comprehensible text without any attempt to produce a product comparable to a product obtained by human translation^[10].

С учетом этих дефиниций, которые, будучи общедоступными, прямо указывают на существование как минимум двух режимов работы постредактора и, как следствие, на вариативность качества отредактированного текста, казалось бы невозможно без оговорок и аргументации рассматривать ПР как деятельность по исправлению абсолютно всех ошибок и недочетов в тексте перевода. Тем не менее на деле — в научно-академической среде — именно это зачастую и происходит. Изучив все 74 публикации, мы получили неожиданный, парадоксальный результат: большая часть исследователей (44 публ.) не допускает даже мысли о том, что при редактировании МП возможен какой-либо иной подход, помимо традиционного, при котором в итоговом варианте текста могли бы сознательно быть оставлены нарушения норм переводящего языка, то есть не допускают ту самую вариативность качества в результате ПР, о которой говорится в отраслевом стандарте. Кроме того, помимо ISO и отраслевых брошюр доступно множество иноязычных публикаций, где зарубежные ученые пишут о вариативности качества отредактированного МП в зависимости от поставленной цели (Koby, 2001; Mossop, 2001; Lefevre, 2003; Bowker, 2005; O’Brien, 2010; Guerberof, 2014; Castilho, Resende, Mitkov, 2019; Andres, 2024; Perez, 2024).

Принципиальная разница между двумя подходами к пониманию редакторской задачи (ПР как традиционная правка и ПР как выбор режима исходя из цели) заключается в том, что во втором случае, сообразном положениям ISO, к отредактированному МП в аспектах соблюдения норм переводящего языка могут предъявляться заведомо сниженные требования (как цитировалось выше, a merely comprehensible text). В проанализированных нами работах, где авторы придерживаются второго подхода (29 публ.), созвучного положениям ISO, исследователи как правило пишут о двух режимах ПР — легкое и полное (20 публ.), реже — только об одном из них (по 2 публ. о каждом). В 5 публикациях режимы как таковые не выделяются, не получают названий, однако у авторов есть понимание намеренной вариативности в качестве текста, полученного в результате ПР.

Примечательно, что понятия «легкое» и «полное» в рассмотренных нами публикациях, во-первых, далеко не всегда содержательно определены (в 9 публ. они лишь упоминаются, однако нет или практически нет информации о том, какие конкретно требования в том или ином случае предъявляются к качеству текста), во-вторых, оба эти понятия, там где они поясняются дефиницией или за счет контекста, зачастую получают различное концептуальное наполнение в отношении того, что именно подлежит правке.

Ознакомившись с несколькими авторитетными, проверенными временем классификациями ошибок (Комиссаров, 1999: 136; Сдобников, 2007: 29–36; Гарбовский, 2007: 514–536; Шевнин, 2008: 209–214; Латышев, 2008: 317; Бузаджи, Гусев, Ланчиков, Псурцев, 2009; Nord, 1997: 73–78; Pym, 2003: 481–497), мы сочли целесообразным максимально упростить существующие системы и предложить в рамках собственных изысканий следующую 6-ступенчатую градацию: ошибки смысла, грамматики, стиля, орфографии, пунктуации, формата. Такой предельно обобщенный взгляд на типологию ошибок целесообразен для нашего исследования, поскольку имеется прямая необходимость подвести под общий знаменатель разные классификации представителей разных школ, зачастую цитируемые лишь фрагментарно и даже, быть может, несколько непоследовательно. Иными словами, мы сознательно и вынужденно снизили детализацию типологии ошибок, упростили ее в целях недопущения логических противоречий, которые были бы неизбежны из-за приравнивания понятий, являющихся элементами разных классификаций.

Градацию ошибок, предложенную нами в рамках данного исследования, далее мы применим к взглядам российских исследователей на задачи постредактора, а затем, в разделе «Обсуждение результатов исследования» — к взглядам составителей стандарта ISO и рекомендаций TAUS и RWS, а также менеджеров по качеству нескольких крупных переводческих компаний.

В материалах нашего исследования, отвечающих критериям включения, не встретилось ни одной публикации, где авторы, каких бы взглядов они ни придерживались (ПР как традиционная правка или ПР как выбор режима исходя из цели), высказывали бы сомнения в необходимости исправлять в МП ошибки, искажающие предметно-логическую действительность, то есть ошибки смысла.

Что касается ошибок, не связанных со смыслом, взгляды исследователей из первой группы сводятся к необходимости получить в итоге образцовый текст, в котором сознательно не могут быть оставлены проблемы стиля, грамматики, пунктуации, орфографии и формата. Во второй группе мнения исследователей в этом отношении расходятся весьма существенно, прежде всего в условиях легкого ПР (данный режим рассматривается в 13 публикациях).

Из рисунка 4 следует, что в режиме легкого ПР на необходимость исправлять ошибки грамматики при редактировании МП указано в 6 (19 %) публикациях (Евграфова, Хвостов, 2020; Беляева, 2022; Хромова, Лукманова, 2024; Нестерова, Злых, 2022; Бадулин, Тарасюк, 2023; Липина, 2021), тогда как авторы 4 (12 %) публикаций утверждают обратное (Елизарова, Кустова, 2021; Гаврилова, 2019; Попова, Пятницкий, 2018; Чакырова, 2013), а в 12 (69 %) публикациях, где авторы пишут о легком ПР, рекомендации по данному вопросу отсутствуют. О необходимости исправлять ошибки стиля пишут авторы 2 (9 %) публикаций (Бадулин, Тарасюк, 2023; Липина, 2021), с чем не согласны авторы 10 (45 %) публикаций (Елизарова, Кустова, 2021; Гаврилова, 2019; Евграфова, Хвостов, 2020; Беляева, 2022; Попова, Пятницкий, 2018; Мухамбеткалиева, 2022; Хромова, Лукманова, 2024; Чакырова, 2013; Нестерова, Злых, 2022; Ушакова, 2022), тогда как в 10 (45 %) публикациях задачи постредактора по этому типу ошибок никак не обозначены. По вопросам орфографии, пунктуации и формата нами получена следующая статистика: данные типы ошибок подлежат корректировке – 0 публикаций, не требуют исправления — 3 (14 %) публикации (Гаврилова, 2019; Евграфова, Хвостов, 2020; Беляева, 2022), позиция авторов не обозначена — 19 (86 %) публикаций.

Принципиально иной взгляд на ошибки мы видим относительно требований к тексту, отредактированному в режиме полного ПР. Ни в одной из 14 публикаций, где авторы пишут об этом режиме, не подвергается сомнению необходимость исправлять ошибки грамматики, пунктуации, орфографии и формата. Разногласия возникают лишь в отношении стиля, а именно — стилевой нормы и узуса. О важности дифференциации и учета этих двух явлений В. Н. Комиссаров пишет следующее: «В каждом языке имеются общеупотребительные формы и структуры и малоупотребительные, хотя и соответствующие норме языка. Если нарушение нормы языка делает речь неправильной, неграмматичной, то нарушение узуса делает ее неестественной, неидеоматичной. <...> Одно из важных требований к переводчику заключается в соблюдении правильности языка, на который делается перевод. Если нарушение нормы языка в переводе – явление сравнительно редкое, то соблюдение узуса требует от переводчика особой бдительности» (Комиссаров, 2001: 33).

Из рисунка 5 следует, что в режиме полного ПР на необходимость исправлять ошибки стилевой нормы при редактировании МП указано в 15 (57 %) публикациях (Елизарова, Кустова, 2021; Миньяр-Белоручева, Сергиенко, 2022; Евграфова, Хвостов, 2020; Беляева, Камшилова, 2023; Беляева, 2022; Мухамбеткалиева, 2022; Хромова, Лукманова, 2024; Чакырова, 2013; Нарбут, Шерстнева, 2023; Нестерова, Злых, 2022; Ушакова, 2022; Бакиева, 2022; Петрова, 2019; Бадулин, Тарасюк, 2023; Липина, 2021), тогда как авторы 2 (7 %) работ утверждают обратное (Камшилова, Беляева, 2023; Попова, Пятницкий, 2018), а в 10 (37 %) публикациях какие-либо рекомендации по данному вопросу отсутствуют. Соблюдать узуальность следует по мнению авторов 6 (22 %) публикаций (Мухамбеткалиева, 2022; Чакырова, 2013; Нарбут, Шерстнева, 2023; Бакиева, 2022; Бадулин, Тарасюк, 2023; Липина, 2021), с чем не согласны авторы 2 (7 %) публикаций (Камшилова, Беляева, 2023; Попова, Пятницкий, 2018), тогда как в 18 (67 %) публикациях задачи постредактора по этому типу ошибок никак не обозначены, а в 1 (4 %) публикации подчеркивается возможность, но необязательность внесения правки (Хромова, Лукманова, 2024).

Обсуждение результатов исследования

Результаты, полученные в данном исследовании, указывают на два подхода к ПР: в 44 публикациях (60 % работ) функции постредактора сводятся к осуществлению традиционной правки, без каких-либо оговорок в отношении качества, тогда как в 29 публикациях (40 % работ) действия постредактора определяются целью перевода, обусловленной установками заказчика, что в свою очередь позволяет ему выбрать оптимальный режим: легкое, полное или иное ПР.

Международный стандарт ISO, где узаконена вариативность качества при ПР, упоминается лишь в 8 работах (10,8 %). На специфический характер требований, предъявляемых к редактированию МП в отличие от перевода человеческого, прямо указывается во вступительной части указанного международного стандарта: «[Настоящий документ]^[11] применим только к текстам, представляющим собой результат машинного перевода» (It is only applicable to content processed by MT systems)^[12], [13]. Далее по тексту мы видим, что вариативность в качестве результата ПР обусловлена существованием как минимум двух режимов: легкого и полного, — названных «основными» (two main levels of post-editing)^[14]. Примечательно то, что данная характеристика допускает принципиальную возможность иных режимов ПР, помимо легкого и полного, «в зависимости от целей результирующего перевода и требований заказчика» (the purpose of the translation output and the client’s requirements)^[15].

Международный стандарт ISO посвящен главным образом полному ПР (This document deals with full post-editing. Light post-editing is described in Annex B)^[16]. Существенно то, что в демонстрационной версии этого документа понятие full post-editing возможно толковать лишь через призму его определения, в котором цель данного режим ПР обозначена следующим образом: «получить текст, сопоставимый с человеческим переводом» (to obtain a product comparable to a product obtained by human translation)^[17]. Ключевым для понимания сущности ПР в данном случае оказывается прилагательное comparable, выражающее идею «принципиальной соотносимости», «соразмерности», «возможности сравнивать». Неполнота информации, обусловленная отсутствием свободного доступа к полной версии ISO, приводит к тому, что все те заинтересованные лица (исследователи, преподаватели, переводчики, заказчики и другие), кто не считает целесообразным либо не имеет возможности приобрести полнотекстовую версию этого документа, вынуждены при толковании сущности full post-editing с опорой на ISO отталкиваться именно от данной характеристики, указывающей на то, что качество отредактированного МП должно быть достаточно хорошим, чтобы иметь возможность сравнивать результат постредакции с эталонным переводом, выполненным человеком. Однако в полной версии документа, доступной лишь узкому кругу лиц, в разделе Requirements of full post-editing^[18] отредактированный МП в режиме полного ПР не «сопоставляется» с эталонным человеческим, а «приравнивается» к нему: «Цель данного режима постредактирования [полного ПР] — получить результирующий текст, неотличимый от человеческого перевода» (The aim of this level of post-editing [full post-editing] is to produce an output which is indistinguishable from human translation output)^[19]. Из данной формулировки прямо следует, что отредактированный МП в режиме полного ПР ни в чем не должен уступать тексту перевода, выполненного человеком. Таким образом, при обращении к ISO представление о сущности полного ПР значимо зависит от того, к какой из двух версий данного стандарта обратиться: демонстрационной или полнотекстовой.

В отношении легкого ПР в полной версии ISO указано следующее: «Результирующий текст должен быть понятным и точным, однако не обязательно стилистически адекватным» (The output shall be comprehensible and accurate but need not be stylistically adequate)^[20]. О необходимости в этом режиме исправлять ошибки грамматики, орфографии, пунктуации и формата напрямую ничего не сказано; однако, во-первых, при полном ПР, как обозначено в тексте стандарта, указанные типы ошибок подлежат коррекции в обязательном порядке, во-вторых, при легком ПР обязательной коррекции подлежат только ошибки смысла — на основании чего можно заключить: в режиме легкого ПР корректировать грамматику, орфографию, пунктуацию и формат не требуется.

В основу международного стандарта, который мы цитировали выше, положена брошюра сообщества TAUS. Ее полное оригинальное название — Machine Translation Postediting Guidelines, текст опубликован в 2010 году. Так же как в тексте ISO, в данной брошюре авторы-составители рассматривают два режима качества, указывая при этом (но в отличие от ISO более отчетливо), что возможны и иные режимы ПР — с иным набором требований к качеству отредактированного перевода: «Возможны иные режимы [ожидаемого качества], однако из соображений простоты здесь рассматриваются только два [легкое и полное ПР]» (Other levels could be defined, but we will stick to two here to keep things simple)^[21]. Важно отметить, что применительно к полному ПР общая планка качества установлена следующим образом: «качество близкое или равное человеческому переводу» (quality similar or equal to human translation) ^[22]. То есть в тексте TAUS прямо и недвусмысленно указано на вариативность качества внутри режима «полное ПР», тогда как в производном от него документе ISO (в его полнотекстовой версии) аналогичная вариативность считывается как сбой в унификации: на странице 2 в дефиниции термина full post-editing используется прилагательное comparable, на странице 8 в аналогичном смысловом контексте — indistinguishable.

Что касается режимов «легкое — полное ПР», то исходя из рекомендаций TAUS также необходимо иметь на выходе текст понятный, содержательно точный. По результатам легкого ПР допустим неестественный синтаксис, ошибки грамматики, ошибки стиля (кроме тех, что приводят к ошибкам предметно-логического содержания), ошибки пунктуации (кроме грубых ошибок), общая «машинообразность» перевода (the text may sound like it was generated by a computer)^[23]. По результата полного ПР предписана установка на соблюдение стилевой нормы, однако прямо указано, что «в нюансах стиля отредактированный МП может уступать человеческому переводу, выполненному носителем [переводящего] языка» (stylistically fine, though the style may not be as good as that achieved by a native-speaker human translator)^[24]. Иными словами, соблюдение стилевой нормы является обязательным, тогда как соблюдение узуса — вариативным. Ошибок синтаксиса, грамматики и пунктуации, равно как и ошибок формата, в этом режиме быть не должно.

Отдельного внимания заслуживает брошюра компании RWS, «ведущего мирового поставщика услуг в области технологического перевода, контента и интеллектуальной собственности»^[25], разработчика решений TM Trados и систем МП. Представленный в ней материал тщательно структурирован, изложен простым, но академически грамотным языком. По сравнению с брошюрой TAUS, она скорее напоминает учебное пособие, нежели отраслевое руководство. ПР как результат определяется ее авторами следующим образом: «Переведенный машиной текст, отредактированный человеком с целью получить на выходе желаемый уровень качества, который зависит от параметров ситуации и требуемого режима постредактирования» (A machine-translated text is edited by a human to reach a predefined quality goal. The final quality depends on the use case and the required post-editing level.)^[26].

С опорой на собственный опыт в области оказания услуг по переводу авторы брошюры RWS выделяют четыре уровня качества предоставляемых услуг: «сырой» МП, легкое ПР, полное ПР (без второй редакции), полное ПР (с второй редакцией)^[27]. Разница между двумя последними режимами заключается в наличии/отсутствии повторного редактирования. Оно обусловлено прежде всего тем, что над одним текстом могут работать сразу несколько исполнителей — каждый постредактор выполняет только свою часть проекта, то есть действует независимо от остальных участников. В данном режиме первостепенной задачей человека, осуществляющего вторую редакцию, становится унификация в самом широком смысле: от приведения лексики, особенно терминов, под общий знаменатель до устранения стилистических швов на всем протяжении текста^[28]. Подчеркивается необходимость в этом режиме сохранять исходное форматирование. Следовательно, в полном режиме с второй редакцией рекомендации по качеству отредактированного МП в соответствии с брошюрой RWS совпадают с требованиями стандарта ISO в его полнотекстовой версии, обозначенными в разделе Requirements of full post-editing^[29].

При отсутствии повторной редакции бесшовность и унификация, по рекомендациям RWS, не являются обязательными параметрами качества, равно как и стилистическая естественность, то есть узус ^[30].

Оба режима полного ПР (со второй редакцией и без нее) совпадают в следующем: отредактированный МП в аспекте смысловой точности не уступает человеческому переводу; также постредактор исправляет ошибки грамматики, орфографии и пунктуации.

Режим легкого ПР по своей сущности не предполагает второй редакции и ориентирован на то, чтобы сделать текст МП «понятным и приемлемым» (understandable and usable)^[31]. Критерии качества, предъявляемые к отредактированному тексту, в данном режиме следующие: исправлению подлежат только грубые ошибки смысла (correction of critical and major errors only); проверка предпочтительных терминов осуществляется только в случае предоставления клиентом соответствующего глоссария; немотивированные добавления и опущения релевантной информации не подлежат коррекции, если не приводят к грубым ошибкам смысла; ошибки грамматики и орфографии также не подлежат коррекции, если не искажают смысл; ошибки пунктуации игнорируются, равно как и проблемы унификации и стилистическая неадекватность ^[32]. Примечательно, что исходя из критериев RWS, где указано на необходимость в режиме легкого ПР исправлять только грубые ошибки смысла, напрашивается вывод: смысловые неточности в режиме легкого ПР оказываются допустимы. Отметим, что во всех прочих источниках, рассмотренных нами в рамках данного исследования, утверждается недопустимость любого рода смысловых ошибок, без оговорок и исключений.

Следует также принять в расчет актуальное положение дел в российских переводческих компаниях — оценить взгляды на сущность ПР хотя бы некоторых представителей отрасли. Ввиду того, что информация такого рода по определению является корпоративной, доступ к ней затруднен: внутренние документы как правило не публикуются, не выходят за пределы организации. Следовательно, оценка требований к постредакторам при исправлении конкретных типов ошибок в зависимости от режима ПР будет либо слишком фрагментарной, либо вовсе невозможной. Однако благодаря сведениям, размещенным на официальных корпоративных сайтах, где ПР значится в перечне услуг, предоставляемых переводческой организацией, возможно проследить общие установки. Так, бюро переводов Janus Worldwide, «один из ведущих поставщиков услуг в области перевода и локализации»^[33], доводит до всеобщего сведения следующее: «Менеджеры проектов сначала оценивают контент, чтобы определить оптимальный подход, который зачастую может предусматривать машинный перевод и постредактирование <...> При переводе текстов, не имеющих критически важного значения, машина, безусловно, обеспечивает достаточно хорошее качество по наиболее конкурентоспособной цене <...> Ручное постредактирование машинного перевода проводится, чтобы проверить и откорректировать результаты работы автоматизированных механизмов и повысить ее качество»^[34].

Из приведенной выше цитаты с высокой долей вероятности следует, что в компании Janus Worldwide предлагается, помимо традиционного (человеческого) перевода, не только чистый МП, но также ПР разной глубины — в зависимости от поставленных задач, в соответствии с доминантной установкой: «индивидуальная адаптация решений под нужды клиента»^[35].

Как отмечают представители компании Neotech, «одной из крупнейших переводческих компаний на территории России и СНГ»^[36], при обращении к МП с последующим ПР «качество не играет критической роли, но требуется на удовлетворительном уровне»^[37]. В отличие от Janus Worldwide, в данном переводческом бюро подходы к работе с текстом, где задействуется МП, обозначены более отчетливо и в целом совпадают с положениями ISO: «машинный перевод / частичное постредактирование / полное постредактирование <...> [в зависимости от цели соответственно:] для ознакомления с общей концепцией / для использования внутри компании / для клиентов и пользователей»^[38].

Еще одна переводческая компания — «Эго Транслейтинг», разработчик платформы программных решений Egotech, также выделяет три основных подхода: «машинный перевод без постредакции / первичная редакция машинного перевода / вторичная (полная) редакция машинного перевода <...> [в зависимости от цели соответственно:] если необходимо лишь первичное ознакомление с содержанием текста / для быстрого ознакомления с текстом и персонального использования / [для получения] текста, соответствующего всем нормам перевода»^[39].

В завершении данного раздела обозначим ограничения проведенного нами исследования и его дальнейшие перспективы. Методология поискового запроса в eLibrary намеренно выстроена таким образом, чтобы на выходе получить только русскоязычные публикации, размещенные в открытом доступе. Таким образом не учтены взгляды отечественных ученых, изложенные на иностранных языках в международных журналах, в частности — на английском.

Авторы данного исследования надеются, что результаты окажутся полезны при создании русскоязычных документов и рекомендаций, посвященных ПР как виду профессиональной деятельности, а также при подготовке постредакторов, прежде всего в системе высшего образования. Определенный научный интерес представляет обозначенная выше, в разделе «Результаты исследования», проблема увеличения разрыва между академическими взглядами на ПР и положениями международного стандарта ISO.

Перспективным нам видится также анализ современного положения дел в иностранной академической среде: как часто авторы зарубежных публикаций, упоминая ISO, TAUS и RWS в контексте ПР, рекомендуют следовать изложенным в них рекомендациям и, главное, в какой мере? Подобные вопросы требуют дополнительных научных изысканий. Отметим, что беглый поиск по базе зарубежных публикаций Google Scholar[40] по шаблону — [Что искать:] “post-editing”; [Где искать и Тип публикации:] any type; [Поступившие:] any time — дает 25 400 вхождений, при добавлении к указанному запросу “ISO 18587:2017” — 369 вхождений. Следовательно, среди публикаций, где рассматривается или хотя бы упоминается ПР, ссылка на ISO встречается лишь в 1,5 % случаев (для сравнения: поиск, выстроенный аналогичным образом для русского ключевого слова «постредактирование», дает 1120 и 28 вхождений соответственно — ссылка на ISO в отечественных статьях встречается в 2,3 % случаев[41]). Чем обусловлена столь низкая частотность обращения зарубежного академического сообщества к международному стандарту — его неактуальностью, малоизвестностью, труднодоступностью или, напротив, бесспорностью и очевидностью основных положений, которые в нем изложены? Данный вопрос оставляем открытым.

Примечательно, что в отношении сообщества TAUS (по сравнению с ISO) наблюдается обратная картина: в иностранных публикациях об этой организации в контексте ПР вспоминают чаще, чем в отечественных (по ключевым словам post-editing / post-editing TAUS и постредактирование / постредактирование TAUS при том же шаблоне поиска — 25400/1570/6,2% и 1220/59/4,8%[42]).

Наибольший разрыв, как и следовало ожидать (напомним, что ни в одной из проанализированных нами 74 публикаций, посвященных ПР, брошюра RWS не упоминается), выявляется в отношении компании RWS: по ключевым словам post-editing / post-editing RWS и постредактирование / постредактирование RWS при том же шаблоне поиска — 25400/940/3,7% и 1220/4/0,3%[43].

Важно подчеркнуть, что приведенные выше показатели наукометрической базы Google Scholar — результаты беглого количественного поиска. О действительном отношении зарубежного академического сообщества к документам, регламентирующим ПР как профессиональную деятельность, возможно делать выводы только после тщательного ознакомления с содержанием иностранных публикаций и их качественного анализа, что выходит за рамки темы проведенного нами исследования.

Заключение

По результатам анализа отечественных публикаций, доступных в сети Интернет на сегодняшний день всем заинтересованным лицам (исследователям, преподавателям, переводчикам, заказчикам и другим), с опорой на текст международного стандарта ISO, отраслевые брошюры сообщества TAUS и компании RWS, работы зарубежных исследователей, а также с учетом взглядов на ПР менеджеров по качеству нескольких крупных переводческих компаний, мы пришли к следующим выводам:

1. В российской научно-академической среде налицо значимое расхождение во взглядах на сущность постредактирования в аспекте задач, стоящих перед постредактором при работе с машинным переводом: не допускают мысли о вариативности качества 60 % исследователей, рассматривая ПР исключительно как деятельность по исправлению всех ошибок, допущенных при переводе. Иными словами, налицо фундаментальное расхождение во взглядах у большей части отечественных исследователей с положениями соответствующего международного стандарта, а также ведущей отраслевой брошюры, составленной обществом TAUS. На практике это может приводить к тому, что от редактора машинного перевода будут ожидать за меньший срок и по более низкой ставке безоговорочно образцовый текст, ни в чем не уступающий по качеству переводу, выполненному человеком, хотя полное ПР зачастую требует значительной переработки текста МП, особенно при установке на достижение стилистической естественности (узуса).

2. Меньшая часть исследователей (40 %) сходится во взглядах в отношении того, что задачи постредактора определяются целью перевода, которая и задает планку качества с возможностью выбрать оптимальный режим ПР. Однако даже внутри этой группы, в своих установках ориентированной (осознанно или нет) на международный стандарт ПР, существуют значимые расхождения в понимании того, что именно и в каком объеме подлежит коррекции со стороны постредактора в том или ином режиме. Справедливости ради отметим, что в некотором количестве расхождения просматриваются и между авторитетными западными руководствами (их мы собрали и в обобщенном виде представили ниже, в таблице 2, сопоставив со взглядами российских ученых), хотя, разумеется, имеющиеся между ними противоречия не носят столь значимый характер, как было обнаружено нами в доступных на сегодняшний день русскоязычных публикациях.

3. Актуальное положение дел в российской отрасли указывает на необходимость разработать и утвердить отечественный стандарт по ПР либо иной сопоставимый по значимости текст, например, отраслевую брошюру, одобренную российским переводческим сообществом, на которую можно было бы ориентироваться всем, кому необходимо уточнить основополагающие параметры ПР, обозначить требования по этому виду деятельности.

Мы надеемся, что обобщенные результаты, полученные в нашем исследовании (таблица 2), принесут существенную пользу составителям отечественного стандарта ПР и отраслевой брошюры, поскольку, с одной стороны, демонстрируют спектр взглядов российских исследователей (весьма, как видим, противоречивых) на сущность ПР, в частности, на критерии оценки качества отредактированного машинного перевода, с другой — высвечивают некоторые слабые места западных руководств в аспекте задач, требуемых от постредактора в зависимости от заданного режима.