Термин «периметр безопасности», предложенный выдающимся французским антропологом и археологом Андре Леруа-Гураном в работе «Le geste et la parole», обладает, на наш взгляд, высоким эвристическим и интегративным потенциалом, который не до конца раскрыт современной наукой. Востребованность же его на нынешнем этапе развития научной мысли и общества в целом представляется очевидной и привязывается к изучению и решению широкого спектра проблем (безопасности в самых разнообразных ее аспектах, оппозиции «свой-чужой», алиенации, сокращении личного пространства и т.д.).

Согласно А. Леруа-Гурану, ощущение безопасности у человека основывается на помещении индивида в укрытие, убежище и включении его в обжитое, групповое пространство и время (точнее, биологические и социальные ритмы) [9, с. 139-140]. При этом базой, «плацдармом» для доместикации пространства-времени и центром уже «очеловеченного» пространства-времени, символически отграниченного от хаоса внешнего мира, выступает жилище (и, шире, поселение) [там же, с. 149-154]).

Учитывая тезис А. Леруа-Гурана о концентрическом характере картины мира оседлых народов [там же, с. 155-163], данные об организации модели мира, разделенной концентрическими границами нарастающего радиуса, свойственной мифологическому сознанию славянских народов [1, с. 28; 2, с. 23], современные представления об организации категории «пространство», топосе и локосе [4] и концентричности «личного пространства» [7], мы предложили свою трактовку «периметра безопасности». Она предполагает представление последнего в виде системы концентрических колец-границ, разделяющих социальное и психологическое пространство на зоны с убывающей (по мере возрастания удаленности от «Я»-центра) степенью освоенности и, соответственно, безопасности (реальной или презюмируемой) и психологической комфортности (Рис. 1).

Системообразующим ядром «периметра безопасности», на которое замкнута часть внутренних и большинство внешних связей данного концепта, является дом [3].

Американские ученые высказывают мнение, что «home» не просто реалия, а центральный концепт универсального человеческого бытия, обладающий при этом яркой этнокультурной спецификой [8, с. 111].

Набор основных признаков дома как архетипического образа соответствует его главным функциям, основная из которых – выделить и отграничить в макрокосмосе некое безопасное пространство, создать собственный микрокосмос. «Защищенность» от макрокосмоса предполагает герметичность микрокосмоса-дома. Однако для существования человека жизненно необходимы контакты с внешним миром, следовательно, «дом» должен иметь отверстие для входа и выхода. Абсолютно герметичный «дом» является «неправильным», поскольку из него нет выхода: это гроб, могила [2, с. 23]. Наличие подобного рода отверстий – разрывов в монолитной защите «периметра безопасности» – автоматически предполагает уязвимость защищаемого пространства.

В настоящей работе предпринимается попытка рассмотреть концепцию «периметра безопасности» с точки зрения уязвимости к негативным внешним воздействиям на основе фрагмента фольклорной картины мира «дом», реконструированного ранее на материале английской и русской народной баллады [6].

Исследование проводилось на обширном текстовом материале народных баллад Англии, Шотландии и России с привлечением целого ряда методов [5; 10] (подробнее о материалах и использованных методах исследования см.: [6]).

В текстах английских и шотландских баллад семантическая структура home размыта, представляет собой слияния значений дома как локуса семьи и более обобщенного значения родной стороны, безопасного пространства обитания героев повествования. Символически слово home реализует значение «свой» в оппозиции «свой – чужой» и соответственно несет семиотическую нагрузку защищенного места обитания. Поэтому семантическими оппозитами слова home в фольклорном тексте баллады выступают враждебные по отношению к главному герою локусы sea, greenforest, wood, hill, church-yard, как места обитания нечистой силы или врагов. House же может быть как «своим», родным для героя локусом, так и «чужим», принадлежащим чужой семье, подчас таящим в себе опасность.

Door в балладах является главной границей между «малым» домом (или его отдельными помещениями: bower, chamber) и окружающим миром и часто играет роль преграды на пути нежданных или нежеланных гостей, защищая дом от насильственного вторжения, поэтому важны действия, связанные с закрыванием, запиранием дверей. Дверь иногда выступает пограничным локусом между миром живых и мертвых. Народная традиция запрещает оставлять дверь полуоткрытой, поскольку это делает дом наиболее уязвимым для вторжения нечисти и духов, и это обстоятельство фиксирует английская баллада [10, т. 2, с. 281].

Семиотическая функция полуоткрытой двери в английской балладе связана с народной традицией, запрещающей.

Window является нерегламентированным входом-выходом и поэтому более опасно, чем дверь, так как в него можно проникнуть против воли хозяев дома. Мифологическая символика окна, также как и двери, связана с его положением на границе между «своим» и «чужим» миром и опасностью вторжения в жилище через наименее защищенное место. Пересечение границы окна является в большинстве случаев запретным шагом, через окно внутрь дома могут попасть недоброжелатели помимо воли хозяев. В балладе важны действия, связанные с необходимостью защиты данного локуса, обычно они выражены пассивными конструкциями и причастиями прошедшего времени.

Wall в качестве границы «большого» дома встречается в основном в сочетании с эпитетом castle, в некоторых случаях образуя композит castle-wall. Данное понятие в текстах баллад несет основную семиотическую нагрузку границы между «своим», освоенным пространством дома и внешним миром. Пересечь границу стены беспрепятственно могут только привидения.

Hall является локусом внутри дома, куда допускается большое количество чужих людей, поэтому в текстах английских баллад он насыщен событиями и активными действиями (в том числе здесь совершаются и раскрываются убийства).

Bower представляет собой уменьшенную модель дома, имеет свои границы и способы связи с внешним миром (bower-door, bower-window, bowerwall). Действия у закрытой двери (bower-door) повторяют действия у ворот и дверей «большого» и «малого» дома. Bower тщательно охраняется, насильственное нарушение его границ может привести к трагедии. В его семантике также отражена идея уюта и защищенности родного дома, покинуть пределы которого добровольно – означает пожертвовать удобствами и собственной безопасностью.

В пределы chamber, так же как и bower, допускаются только члены семьи, прислуга и любовники. Любовник в локусе спальни оказывается «своим» для героини и «чужим» для всех остальных обитателей дома, поэтому его могут подстерегать неприятности.

Дом символически реализует оппозицию защищенного «своего» пространства по отношению к «чужому», враждебному, является символом родной стороны. В тексте русской баллады он противостоит локусам внешнего мира, где героя могут подстерегать опасности, а также месту обитания вражеской силы.

Терем противостоит иноземному шатру как опасному вражескому локусу. Пространство терема включает в себя жилые комнаты, горницы, светлицы, повалыши. Убийство членов своей семьи в доме или тереме является большим грехом, поэтому жертву стараются заманить в медиаторное пространство двора или сада, или в пределы неосвоенного пространства за границами дома. В целом терем выступает символом благополучия и защищенности.

Лексема изба в фольклорной модели мира баллады обозначает жилой небогатый дом целиком или его жилые помещения и имеет в целом сниженную или негативную оценку в фольклорной модели мира баллады, ассоциируясь с бедностью или опасностью (локус нечисти).

Двор в славянской мифопоэтической модели является медиаторным пространством между «своим» и «чужим» миром, что нашло отражение в текстах русской баллады. В локусе двора находятся «свои» постройки, конюшня/конюшенный двор, баня, овин. Пространство двора как «своего» освоенного мира противопоставлено чистому полю, где героев подстерегают опасности внешнего мира. В то же время двор является открытым локусом, куда допускается большое количество «чужих» посетителей, не всех из которых желают видеть в доме. Двор может таить в себе опасность, на его территории герои менее защищены, чем в «малом» доме. В локусе двора могут происходить убийства, обман и предательство членов семьи. Так как совершить убийство в доме считалось большим грехом, жертву стараются выманить на двор или в баню.

В мифопоэтической модели мира ворота осуществляют функцию регламентированного входа-выхода в пространство «своего» освоенного мира. В русской народной балладе герою не всегда требуется совершать ритуальные действия, связанные с впуском за ворота, часто эти действия совершаются отрицательными героями, так как их не желают впускать в дом.

Окно в отличие от двери и ворот является нерегламентированным входом-выходом и поэтому более семиотически нагружено и связано с опасностью, подстерегающей героев со стороны внешнего мира. Окну в доме противостоит окно бани, которое в контексте баллады фигурирует как локус, рядом с которым происходят убийства.

Крыльцо в русской фольклорной модели – это место снаружи «большого» дома, где пересекаются пути движения из дома во внешнее пространство и наоборот. На крыльце герои более уязвимы, чем в доме, поэтому там происходят демонстративные убийства, которые в доме совершать грешно.

В текстах русской баллады горница выступает оппозитом к локусам, находящимся за пределами «большого» дома. Оппозиция горница – чисто поле, улица противопоставляет наиболее защищенный локус дома опасному локусу внешнего мира, оппозиция горница – сырая земля/желтый песок/гробовая доска противопоставляет локус мира живых миру мертвых. Горница, светлица, спальня и повалыши являются в фольклорном тексте синонимами как самый защищенный локус внутри дома.

Двери являются важной границей жилища, выполняющей защитную функцию. В жилую зону дома обычно ведут две двери, между которыми расположены сени. Внешние двери выходят на крыльцо. Основная семиотическая нагрузка дверей связана с их защитной функцией: они сделаны из крепкого материала, их естественное состояние закрытое, отпирают их в случае необходимости.

Двери и ворота у славян являлись объектом и локусом специальных ритуалов (помимо стука), связанных с символикой границы между «своим» и «чужим» пространством в христианской традиции, поэтому в русских балладах встречаются описания ритуальных действий героев перед дверьми, не свойственные западному христианству.

Баня в текстах баллад является отдельной постройкой на территории «большого» дома. По своему строению она частично подобна дому, о чем свидетельствует наличие окошка, лавок, порога, печки (трубёшка). В контексте баллады баня выполняет свою основную функцию места для мытья. С другой стороны, по народным поверьям бане приписывается роль «нечистого» места, где обитали демонические существа. В текстах народных баллад именно в бане происходят самые жестокие преступления, убийства членов своей семьи. Если преступление хотят скрыть от других членов семьи, то баня является наиболее подходящим локусом.

В английской и русской фольклорных моделях мира одним из важных локусов дома является место домашнего очага. Данный локус является центром дома, его жизненно-организующим началом, при этом имеет связь с внешним миром посредством дымохода или трубы, являясь, таким образом, пограничным локусом. В русской народной балладе он обозначается лексемой печь, в английской – fire / kitchen-fire.

Таким образом, структура фольклорных моделей дома в английской и русской народной балладе обнаруживает сходства и различия уже на уровне выделяемых лексем [6]. Совпадают в основных компонентах семантики лексемы, обозначающие границы дома: window/окно, door/дверь, gate/ворота. Частичные совпадения имеются у лексем, обозначающих разные локусы на территории дома: bower, chamber, palour, room, hall, fire / горница, светлица, спаленка, повалыши, печь. В английской фольклорной модели отсутствуют лексемы, соответствующие русским словам сени, крыльцо, двор, баня; в русской модели не обнаружено лексем, обозначающих понятия, соответствующие английским kitchen, castlewall.

В английской модели мира дом предстает как закрытое пространство, имеющее четкие границы (castlewalls), в котором большая роль принадлежит частным локусам (bower, chamber, room) и границе входа/выхода door. Контакт с общиной имеет избирательный характер и происходит за «закрытыми» дверьми «большого» или «малого» дома, чаще всего в пространстве hall, а также с помощью визуально-слухового контакта через window. Пространство двора является для жанра английской баллады немотивированной семантической лакуной, в то же время функционально значимым оказывается локус stable, так как он является переходным пунктом движения из дома во внешнее пространство. Дом в английской народной балладе имеет также лексически обозначенное место нахождения прислуги (kitchen), которое одновременно является опасным локусом связи с потусторонним миром, так как граничит с внешним миром посредством домашнего очага (fire).

Русский дом, в отличие от английского, предстает как открытый тип коммуникации, не имеющей четких границ (лексема, обозначающая границу дома отсутствует в русской фольклорной модели). Русский дом характеризуется функционально значимым медиаторным пространством двора (лексема, обозначающая пространство двора, отсутствует в английской фольклорной модели), и менее значимыми в отличие от английских, частными локусами, которые не имеют ярко выраженных границ.

Таким образом, то обстоятельство, что в мифологической и фольклорной картинах мира дом является открытой системой, приводит к тому, что на данном уровне в «периметре безопасности» обнаруживаются «бреши», более того, локусы «угрожаемого пространства» обнаруживаются и внутри него.

Отметим также, что компоненты макросистемы «периметр безопасности» обнаруживают свойства самоподобия на различных иерархических уровнях (отдельные подсистемы системы «дом» ↔ система «дом» ↔ «периметр безопасности» в целом), что позволяет высказывать предположение о фрактальном характере ее организации.