Введение

Феномен интертекстуальности с 60-х годов ХХ столетия и до настоящего времени вызывает и, более того, наращивает интерес у многих ученых и исследователей из разных стран мира. Теория интертекстуальности возникла на основе теории диалога текстов, предложенной в свое время М.М. Бахтиным. Понятие «интертекст» было введено французским исследователем Ю. Кристевой в 1967 году (Kristeva 1980).

Почти одновременно с ним Т. Нельсоном и Д. Энгельбартом вводится понятие «гипертекст», под которым стали понимать текст, фрагменты которого снабжены системой выявленных связей с другими текстами, что позволяет читателю самостоятельно определять различные пути («маршруты») прочтения (Nelson et al. 1969, Engelbart 1973). Такое представление обусловливает его «децентрацию», ориентируя тем самым читателя на интер- и/или гипертекстуальное сознание, актуализирующее соотвествующую глобальную метафору «текста в мире текстов», реализующуюся в современном постмодернистском дискурсе через такие частные метафоры, как метафора лабиринта, «метафора паутины, метафора киберпространства и кибергалактики, метафора странствии, паломничества, путешествия, навигации и т.д.» (Унгуряну 2015: 124). Сам концепт гипертекста является термином и метафорой для интернет-коммуникации (Унгуряну 2015: 127). То же можно услышать и в отношении интертекстуальности: «Оправданность осмысления интертекста как метафоры “интер-пространства” мотивируется исходя из обнаруженных лингвофилософских предпосылок подхода к тексту как “множественному” и подтверждается спецификой пространственных образов (таковы “складка” и “ризома” Ж. Делеза, “сеть” или “лабиринт кодов” Р. Барта, “не-место” М. Бланшо, “хора” Ж. Деррида и пр.) и характеристик (нелинейность, экс-центричность, трансгрессивность по отношению к дискурсивным, дисциплинарным, жанровым “топосам”) “множественного текста”, представленных в современной философской литературе» (Мосенцева, 2002: 19-20); «…если метафора — это способ соотнесения посредством категоризации различных понятий на основании базовых метафорических концептов, обеспечивающих категориальные от ношения между логически несоотносимыми понятиями, то интертекст — это способ включения элементов энциклопедических знаний в смысловую структуру текста благодаря их оформленности в тексты-концепты, организующие наш культурный опыт» (Толочин, 1996: 64).

В отношении к процессу интерпретации текста интертекстуальность и гипертекстуальность имеют разную направленность, на что, в частности, указывал М. Риффатер. Интертекстуальность как заданная в тексте авторская сеть ограничений, наложенных на его восприятие читателем, противопоставляется аморфной сети свободных ассоциаций, которую подразумевает гипертекстовая идеология: читай что хочешь в той последовательности, какую сам и выберешь, – такова стратегия поведения реципиента.

Теоретический обзор

К настоящему времени в сети Интернет оказались размещенными разнообразные подборки художественных текстов, пристанищами которых оказались серверы электронных библиотек, специализированные сайты, тематические интернет-ресурсы и т.п. Так, собрания стихотворных текстов в русскоязычной зоне Интернет можно обнаружить на таких сайтах, как http://www.goldpoetry.ru, http://www.stihi.ru, http://my-poetry.ruhttp://my-poetry.ru, http://www.ironicpoetry.ru, http://www.litera.ru/stixiya/poets.html.

Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает сайт http://www.litera.ru. Данный проект – не только антология русской поэзии, но и некий начальный вариант ее гипертекстовой презентации. В частности, ряд текстов сопровожден гиперссылками, оформляющими переход к иному автору либо конкретному тексту. Например, стихотворение Анны Ахматовой «Городу Пушкина» предпослан эпиграф: «И царскосельские хранительные сени...» (Пушкин). Данный эпиграф содержит гиперссылку, отсылающую к примечанию «См. раздел Пушкин на этом сайте», и, соответственно, маркирующую переход к разделу, посвященному А.С. Пушкину. Стихотворение Беллы Ахмадулиной «Подражание» сопровождено примечанием-гиперссылкой «См. стихотв. А.Пушкина Арион»; ее же строки Четверть века, Марина, тому, / как Елабуга ластится раем / к отдохнувшему лбу твоему, / но и рай ему мал и неравен сопровождаются гиперссылкой «О Марине Цветаевой» и т. п.

Однако разработчики данного сайта очевидно не преследовали задачу маркировать гиперссылками абсолютно все возможные переклички размещенных на ресурсе текстов, поэтому данный веб-ресурс нельзя квалифицировать как полноценную поэтическую гипертекст-антологию.

Особо следует отметить и такие вошедшие в филологический обиход понятия, как «сетевая поэзия», «сетевая литература», «сетература» (художественные тексты, публикуемые на специализированных литературных сайтах). Так, например, на сайте http://www.stihi.ru имеется (и активно реализуется) возможность живого обсуждения текстов, размещаемых авторами, а также общение самих авторов в форме форума, что создает единый континуум художественного и рефлексивного дискурсов.

Еще одно понятие, которое стоит упомянуть в контексте данной проблематики, – понятие романа-гипертекста, который рассматривается в качестве одной из основных жанровых форм современной постмодернистской литературы. Из предшествующей литературной традиции хорошо известна и такая жанрово-композиционная форма, как «текст в тексте» (например, «Мастер и Маргарита» М. Булгакова).

Идея целенаправленного накопления текстов в исследовательских интересах привела лингвистику последних десятилетий к становлению в качестве особой научной дисциплины корпусной лингвистики, и современная научная языковедческая парадигма активно устремилась навстречу идее корпусности. «Под названием лингвистический, или языковой, корпус текстов понимается большой, представленный в электронном виде, унифицированный, структурированный, размеченный, филологически компетентный массив языковых данных, предназначенный для решения конкретных лингвистических задач» (Захаров 2005: 3).

Приведем фрагмент рассуждения известного российского ученого В.А. Плунгяна: «…человек должен знать слово «корпус». Знать, что это такое, для чего это нужно, почему это важно. ... Люди, настроенные романтически, даже могли бы сказать, что в лингвистике произошла корпусная революция. После появления корпусов эта наука стала совсем другая. … корпусная лингвистика в узком смысле – это всего лишь наука о том, как создавать корпуса и как ими пользоваться, но она претендует на гораздо большее, на роль новой идеологии науки о языке» (Плунгян 2009).

В качестве одного из риторических приемов аргументации своей позиции В.А. Плунгян использует метафору, причем весьма характерно, что у него в связи с этим возникает метафора пространства: «теперь для овладения языком человеку нужны не две, а три вещи: словарь, грамматика и корпус текстов данного языка. Потому что и словарь, и грамматика, в общем-то, бесполезны вне этого живого пространства, где язык, собственно, и функционирует» (Плунгян 2009).

Характерно, что некоторые лингвисты вообще говорят об идее корпуса и корпусности как о метафорической по генезису (Holmes-Higgin 1996). Понятие корпуса представляет собой не что иное, как пространственную метафору, в целом весьма характерную для вербальной презентации многих ментальных концептов, в том числе концепта «язык», на что уже обращалось внимание исследователей. Так, в числе характерных пространственных метафорических обозначений можно отметить такие, как семантическое поле, смысловая зона, смысловое пространство, центр (периферия) семантического поля и даже семантическая деревня (В.З. Демьянков), каждое из которых «опирается на представление о языке как о пространстве» (Полиниченко 2004).

Свои отпочкования дала и пространственная метафора корпуса, по отношению к которому мы оперируем такими терминообозначениями, как размер, разметка (tagging, annotation), метка (tag) и др. Учитывая перспективность компьютерной лингвистики в целом и корпусной в частности, можно прогнозировать и дальнейшее вербальное пополнение данной метафорически структурированной тематической области.

Научные результаты и дискуссия

Полагаем, что дальнейшим разработкам в области корпусной лингвистики есть в чем сомкнуться с исследованиями в области интер- и гипертекстовых отношений. Перспективными в этом плане могли бы стать следующие направления научно-исследовательской деятельности.

1. Создание корпусов текстов отдельных типов, стилей, жанров, а также корпусов, связанных единством тематики, времени создания и пр. [Захаров 2005]. Приведем один показательный пример – продуцирование целой серии текстов, реминисцирующих один и тот же сказочный сюжет. Как показывает обращение к интернет-ресурсам, в современном сетевом пространстве встречается множество текстов, порожденных на базе сюжетов известных сказок, таких как «Красная Шапочка», «Каша из топора», «Репка», «Курочка Ряба», «Колобок» и др. Корпусы подобных «перепевов» могут стать хорошим подспорьем для решения таких ряда задач фольклористики, лингвистики текста / дискурса, культурологи, этнопсихолингвистики, поскольку в них отражены представления, связанные с колористическими, зоонимическими, предметными и другими архетипическими символами, которые, сохраняясь в подсознании людей, стимулируют возникновение и функционирование новых «постфольклорных» текстов, весьма характерных для современной массовой культуры (Коваль 2012).

2. Создание корпусов текстов, интертекстуально связанных с так называемыми «центрами интертекстуального излучения» (Н.А. Фатеева), многие из которых получили достаточно подробное описание в исследованиях последнего времени. Например, в диссертации Е.В. Михиной, исследуется чеховский интертекст в русской литературе, выявляются его сущностные характеристики: «Интертекстуальный диалог с чеховским наследием осуществляется по способу сближения/отталкивания. Включение интертекстем формирует и одновременно разрушает «горизонт ожидания» читателя; в одних случаях оно выполняет роль апелляции к авторитету классика, в других – направлено на деконструкцию литературоцентричного сознания. Через многослойность интертекста осуществляется полемика со стереотипными рецепциями классики и происходит приращение смыслов за счет индивидуального социального и эстетического опыта писателей эпохи постмодерна» (Михина 2008).

3. Создание корпусов-инфотекстов, т. е. единых корпусов индивидуально-авторских художественных текстов и сопутствующих им подготовительных, критических и иных материалов. «Находясь на пересечении философских, культурологических, семиотических, психологических и информациологических позиций, а также исходя из вышеизложенной классификации информационных ресурсов художественной культуры, мы приходим к выводу, что в современном информационном социуме художественное произведение выступает в качестве основного информационного продукта, информационного ресурса, воспринимаемого как трехуровневый текст: 1) собственно текст произведения, созданный конкретным автором; 2) контекст произведения, отражающий элементы общей культурной компетенции автора и непосредственные социокультурные условия, повлиявшие на содержательный компонент произведения; 3) гипертекст художественного произведения, включающий все изложенные мнения и суждения о нем, получившие фиксацию в биографической, научной и художественной критике, информационно- вспомогательных материалах и т. д.

Все эти уровни художественного произведения сами по себе и в целом представляют собой инфотекст, информационный мир, образующий информационную сферу, пронизывающую ноосферу (сферу разума) со всеми ее составляющими — гео-, био-, социо-, когитосферой (познавательной) и сферой художественной культуры (артосферой)» (Суминова).

4. Создание аспектных корпусов текстов, т. е. таких, которые бы формировались вокруг некой одной проблемы. Так, например, А.Б. Кутузов говорит о необходимости создания корпуса текстов несовершенных переводов, который мог бы стать весьма полезным для практики обучения будущих переводчиков (Кутузов 2011).

5. Создание корпусов текстов вокруг конкретных интертекстем, прежде всего, так называемых базовых метафор и метафорических архетипов. С.А. Хахалова отмечает, что «метафорический корпус любого языка представляет собой благодатный материал для исследования когнитивной реальности эгоцентрической категории метафоричности, поскольку в нем концептуализированы не только знания о собственно человеческой наивной картине мира и все типы отношений субъекта к ее фрагментам, но как бы запрограммировано участие этих языковых сущностей вместе с их употреблением в межпоколенной трансляции эталонов и стереотипов национальной культуры» (Хахалова 2000: 177). Другой известный специалист в области лингвометафорологии О.Н. Лагута в качестве первоочередных задач данной научной дисциплины называет «проведение системных исследований индивидуальных языковых метафорик: на материале как живых языков с богатой книжно-письменной традицией и развитыми функционально-стилевыми подсистемами, так и младописьменных языков с диффузными функционально-стили­стическими характеристиками, а также на материале мертвых языков, зафиксированных на широком пространстве текстов, с целью последующего выявления корпуса наиболее актуальных моделей метафоризации и их сопоставительного описания» (Лагута 2003: 105).

К настоящему моменту в некоторых из перечисленных направлений получен ряд теоретически и практически значимых результатов, а также выполнены отдельные прикладные разработки (Corpus 2006). В частности, можно отметить Амстердамский метафорический корпус, разработки российских исследователей в области создания русскоязычного корпуса концептуальной метафоры с применением инструмента BRAT для разметки и некоторые иные проекты, которые «делают возможным наиболее полный и объективный анализ метафорической структуры дискурса» (Бадрызлова 2013: 91) на разных языках.

Из тематических групп метафор в первую очередь следует отметить корпусное описание политических метафор, поскольку именно политическая метафорология, взявшая за основу когнитивный подход Дж. Лакоффа – М. Джонсона (Lakoff, Johnson, 1980), явилась лидером в выстраивании союзнических отношений с корпусной лингвистикой.

В соответствии с задачами исследования иных тематических групп метафор были составлены и другие соответствующие метафорические корпусы – юридических, педагогических, медицинских, психо­терапевтических метафор, метафор информационно-коммуникационных технологий, эмоциональных состояний человека, межкультурных коммуникаций и др. Кроме того, методика корпусного исследования активно применяется при изучении индивидуально-авторских метафориконов.

Заключение

Помимо указанных, возможны, разумеется, и другие направления, по которым исследование интер- и/или гипертекстуальности могут вестись во взаимодействии с корпусной лингвистикой в общем для них концептуальном пространстве глобальной метафоры текста в мире текстов. Например, определённый интерес представляет создание корпусов текстов вокруг различных типов межтекстового взаимодействия (Кураш 2018).

Вместе с тем по отношению к применению корпусного подхода к исследованию метафоры учеными признается ряд ограничений: «Во-первых, эффективность анализа корпусов метафорических контекстов явно снижается, когда исследователь сталкивается с таким феноменом, как инновативная метафора (innovative metaphor). Во-вторых, проводимый анализ крупных корпусов по своей сути представляет интроспективную деятельность человека познающего, направленную на рассмотрение определенного объекта исследования «извне», а не «изнутри», что значительно снижает ценность теоретических обобщений в инференциальной составляющей полученного научного продукта. В-третьих, возникает проблема репрезентативно-иллюстративного представления практического материала в рамках того или иного экспериментального проекта» (Самигуллина 2008). Однако заметим: данные ограничения касаются не столько идеологии корпусности в принципе, сколько говорят о молодости и связанных с ней «болезнях роста» данного подхода; с развитием корпусной лингвистики, с появлением и совершенствованием новых корпусов таких опасений, на наш взгляд, должно становиться все меньше и меньше.

Конфликты интересов: у авторов нет конфликта интересов для декларации.

Conflicts of Interest: the authors have no conflict of interest to declare.