Введение (Introduction)

В процессе познания окружающего мира, человек структурирует события, объекты и образы в своём сознании, т.е. осуществляет категоризацию мира. Как отмечает С.Г. Шафиков, категоризация представляет собой «обобщение составных частей мира» (Шафиков, 2007: 3). Данные структуры формируют целостную когнитивную модель, называемую картиной мира. Постовалова В.И. отмечает, что «существует столько картин мира, сколько имеется наблюдателей, контактирующих с миром» (Постовалова, 1988: 32). Опираясь на принцип антропоцентризма, при котором человек играет активную роль в процессе формирования картины мира, необходимо подчеркнуть, что концептуальную систему человека характеризует доминантный принцип организации, т.е. структура в сознании человека, выступающая в роли когнитивной схемы осмысления мира человеком, выдвигает некоторые элементы в качестве доминант (Болдырев, 2019: 38). Стоит отметить, что структура языкового сознания содержит в себе базовые категории (человек, собака, дерево, камень), которые являются прототипами языковой репрезентации знаний, то есть опорными точками для обозначения различных предметов мысли. Данные категории служат когнитивными точками внутриязыковой референции, говоря иными словами «точками отсчёта в самом языке, для формирования и передачи определённого смысла и общего знания о мире» (Болдырев, 2019: 40). Н.Н. Болдырев также отмечает, что, в качестве когнитивных доминант могут выступать не только категории и концепты, входящие в данные категории, но и системы ценностей и оценок, концептуально-тематические области, стереотипы, а также модели и схемы восприятия и репрезентации мира в языке (Болдырев, 2018: 15).

Анализ интерпретирующего потенциала лексических единиц категории «растения» позволяет нам расширить представления о структуре языковой картины мира тех или иных народов, поскольку интерпретация – это неотъемлемая часть формирования языкового сознания человека и общества.

Основная часть (Main part)

Данная работа посвящена исследованию реализации интерпретирующего потенциала лексических единиц категории «растения» для целевых областей интерпретации:  «человек», «природные явления», «артефакты», «абстрактные явления», «животный мир».  Исследование проводится на материале немецкоязычного и русскоязычного дискурса, поскольку именно в дискурсе осуществляется реализация «определенных коммуникативных интенций в контексте конкретной коммуникативной ситуации с её социокультурным фоном» (Обдалова, 2016: 38).

Говоря об интерпретации, необходимо уточнить понятия «вторичная репрезентация», а также «первичная интерпретация» и «вторичная интерпретация», поскольку верное понимание данных терминов играет существенную роль в анализе процесса интерпретации. Вторичная репрезентация, как отмечает Бабина Л.В., определяется как «представление известного, но в той или иной мере модифицированного концептуального содержания за счёт использования вторичных языковых единиц» (Бабина, 2003: 11). Таким образом, новый концепт формируется посредством его модификации (расширения, уточнения, сравнения). Под «первичной интерпретацией» мы понимаем «выделение единиц знания (концептов) с помощью языка и их объединение в категории с общим языковым обозначением» (Болдырев 2015: 8). Обращаясь к понятию «вторичная интерпретация», мы имеем в виду интерпретацию знаний о мире за счёт образования оценочных суждений (Болдырев 2019: 259). Интерпретирующий потенциал, проявляющийся во вторичной интерпретации, обусловлен возможностью соотнесения лексических единиц с модусными категориями исходя из их вторичных значений, развивающихся на основе их базовых, первичных значений, которые для модусных категорий не столь существенны (Болдырев, 2014: 121).

Интерпретирующий потенциал лексической категории представлен ее концептуальным основанием, т.е. признаками объектов, которые выступают в качестве интерпретирующей базы. Реализация интерпретирующего потенциала осуществляется при установлении межконцептуальных связей за счет действия когнитивных механизмов метафоры, метонимии, метафтонимии. При этом объекты интерпретируемой области (целевой области интерпретации) получают модусное осмысление в проекции интерпретирующей области.

Интерпретирующий потенциал лексической категории «растения» формирует вторичные значения единиц данной категории, которые базируются на признаках разных форматов знания: признаках формата перцепции, наблюдения, ассоциации, функции, экспериенциальных эффектов и др. (Панасенко, 2014: 32).

В настоящем исследовании центральное место занимает формат перцепции, в частности его признак «форма». Формирование интерпретирующих значений у лексических единиц данной категории при активизации этого признака в качестве интерпретирующей основы осуществляется за счет когнитивного механизма метафоры, который основывается на одновременной активизации двух когнитивных областей (области-источника и области-цели). Область-цель структурируется по подобию области-источника, т.е. между ними устанавливаются метафорические проекции (Лакофф, 2004: 9). При этом область-источник определяется нами как область интерпретирующего знания, а область-цель – как интерпретируемая область. Интерпретационный перенос на области-цели по признаку «форма» обусловлен схожестью внешних признаков сравниваемых объектов. Поэтому целью настоящего исследования является подробный анализ формирования интерпретирующих значений лексических единиц категории «растения» посредством активизации перцептивного признака «форма» на примерах немецкоязычного и русскоязычного дискурсов.

Признаки формата перцепции определяются модулями зрительной, слуховой, вкусовой, обонятельной и тактильной перцепции. Признак «форма» наиболее полно представляет модуль зрительной перцепции, например: «А Мылгун ни в какую: несмотря что короткий ростом и круглый, как пень, рвется, я, говорит, докажу ему правду» (Айтматов, 2004: 61). Определим, что, в качестве доминирующих подкатегорий, выступающих областями-источниками интерпретации, были выделены и рассмотрены следующие: цветы, деревья, плоды растений и части растений. Такое структурированное рассмотрение необходимо для выявления наиболее частотной подкатегории и сравнения их интерпретирующего потенциала. Прежде всего, обратимся к исследованию области-источника «цветы» поскольку она является наиболее многочисленной.

В рамках интерпретации области «человек» признак «форма» активизируется на основе переноса по внешнему сходству формы цветка на внешность субъекта: колокольчик –…и лицо Эви сразу сделалось длинным, как светлый луговой колокольчик, если его сорвать и перевернуть (Лавряшина, 2004: 9); одуванчик – Или написать светлые, туго завитые волосы, словно одуванчик на подушке, большие кисти на сером одеяле, розовую, немного воспалённую кожу и спину юноши, стоящего над спящей … (Кабаков, 2011: 6).

Интерпретация объектов области-цели «артефакты» может осуществляться на основе признаков характерных форм бутона цветка и называемого предмета: Tulpe– PilswürdeauszylindrischenGläsernbesserschmeckenalsausdengewohntenTulpen, obergärigeSortenwieWeißbierdagegensollteninSchalengenossenwerden (Süddeutsche Zeitung, 22.06.1995: 56); колокольчик – Верх  на бретельках, высокая талия и юбка-колокольчик(НКРЯ) или неудобный летний шлем-колокольчик в мае 1924 года сменила текстильная фуражка защитного цвета (НКРЯ); тюльпан – и представлялся алый тюльпан абажура над столом (Шергова, 2004: 117) или Юбка-тюльпан представляет собой трансформацию пышной длинной юбки, подол которой был сложен вдвое и подшит внутрь (Как выглядит юбка-тюльпан, кому она идёт и с чем её носить?; http://womansay.net/moda/yubka-tyulpan.html); Lotos- EswirddasDach, mitGoldblechbeschlagen, VonlotosknäufigenSäulengetragen (Heine, 1846 :67); лилия – Белые башни соборов сделались воздушно-голубыми, еще более похожими на исполинские цветы, райские лилии (НКРЯ).

Особой группой хотелось бы отметить конвенциональные профессиональные доминанты, то есть концепты, характерные для определённого коллективного сознания (Болдырев, 2019: 41). К таким единицам относятся, например, термины Jägersprache (охотничьего языка) в немецком языке: Blume– DerSchwanzwirdalsBlumebezeichnet. Sie ist meist weiß gefärbt (Pickl; https://lebensreisen.com/2016/03/24/loeffel-lichter-und-eine-weisse-blume-feldhasen-schule-das-grosse-osterhasen-lexikon). Схожесть формы заячьего хвоста с цветком позволила перенести образ на объект животного мира, выстраивая, таким образом, вторичное значение для лексической единицы Blume по перцептивному признаку «форма». При этом употребление данной лексической единицы в её вторичном значении характерно для конкретного круга лиц (в данном случае, охотников). Аналогичным образом в русском языке активизируется признак «форма» для следующей лексической единицы: роза – круглое окно-роза, скульптуры (даже не для готики, слишком, пожалуй, реалистические), и все это тонет в мокром песке, расцветающем неожиданно цветами, растениями (Некрасов, 1977: 47). В данном примере процесс интерпретации реализуется за счёт формирования нового смысла для лексической единицы «роза» у определённого круга лиц, посредством переноса формы цветка на артефакт – окно. Вторичное значение лексической единицы «лотос», плотно вошедшее в современные реалии, образовано с помощью активизации признака «форма» для области-цели «человек»: Высокий, необыкновенно худой человек опустился на ковер и легко принял позу лотоса (Александрова, 2005: 105). Асана для медитации применяется людьми, занимающимися йогой, название произошло благодаря внешнему сходству позы человека с цветком Лотоса орехоносного (Поза лотоса; https://ru.wikipedia.org/wiki/Поза_лотоса).

Второй подкатегорией для исследования интерпретации была выбрана область-источник «деревья».

Как говорилось выше, интерпретация по форме объектов растительного мира реализуется как перенос на основе сходства формы растения с объектом интерпретации. На этом этапе мы можем говорить об активизации этого признака как интерпретирующего относительно объектов категории «деревья» применимо к целевой области интерпретации  «природные явления»: берёза – И снова молния – пляшущая берёза – вонзилась в поле (НКРЯ).

Результат интерпретации объекта по формату перцепции для области «человек» отчётливо проявляется в следующем примере: Trauerweide– HerrGabelezeichnetLotte. Plötzlich lässt er Block und Bleistift sinken und sagt: «Was hast denn heut, Luiserl? Du schaust ja aus wie sechs Tag’ Regenwetter!»Das Kind atmet schwer, als läge ihm ein Fuder Steine auf der Brust. «Ach, es ist nichts weiter.» «Hängt’s mit der Schule zusammen?» Sie schüttelt den Kopf. «Das wär nicht so schlimm.»  Herr Gabele legt den Block weg. Weißt was, du kleineTrauerweide? Wir wollen für heute Schluß machen  (Kästner, 1949 :109). В данном случае форма плакучей ивы, опустившей свои ветви к земле, служит предметом описания грустного, печального ребёнка, опустившего голову. Таким же образом проявляется интерпретация по форме произрастания растения в следующем примере: верба – Он стар, горбат, как верба, и беззубый рот его похож на дупло (Чехов, 1975: 102). К признаку «форма» стоит также отнести такую характеристику как «высота растения», реализующую интерпретацию для области «человек»: осина – На ящик, на бочку ли – взгромоздилась голиафского росту женщина: тонкая, как жердь, высоченная, как осина(НКРЯ); верба – Высокий как верба. Смотрит исподлобья (НКРЯ).

Обратимся к рассмотрению третьей подкатегории, формирующей лексическую категорию «растения», а именно к области-источнику «плоды растений». Многообразие форм и размеров плодов позволяет нам предположить, что данная область содержит в себе наибольшее количество примеров интерпретации по перцептивному признаку «форма». Рассмотрим следующий пример интерпретации области-цели «человек»: Kartoffel- Erbesaß auchnichtdieNaseLordHenrys, jeneberühmterötlicheKartoffel, welchenachderVersicherungeinesfrivolenFranzoseneinzigundalleinvondergroßenErdäpfelseuchedesJahres1845 verschontgebliebenseinsoll– nein, derBuchhalterLenzbesaß seineeigeneNase, erkonntesichbeiseinereigenenNaseziehen (30); картошка – Но я даже вздрогнул: наконец-то я увидел его по-настоящему, его лицо, простецкое лицо хорошего деревенского парня, нос картошкой и бурые глаза в крапинках (НКРЯ). Характерная форма носа представляет внешнюю схожесть с плодами картофеля, при этом необходимо отметить, что, в современном понимании, данная характеристика может подразумевать различные формы: широкая переносица, мясистый кончик носа, широкие крылья, непропорциональность относительно всего лица и так далее. Иными словами, конечная точка формирования интерпретирующего смысла зависит от образов в языковом сознании конкретного человека.

Более конкретное поле интерпретации образует форма плода растения, формирующая базовое представление в сознании большинства людей. Речь идёт о форме груши, которая, в отличие от формы картофеля, имеет более определённые очертания. Исходя из этого, мы говорим о конкретной форме лица: груша - Лицо расширяется грушей, от лба вниз, к щекам (Куприн, 2015: 12); Birne- vierteGesichtganzwieeineBirneaussah (Heine,2017: 19). Как мы видим, интерпретация формы лица осуществляется за счёт знаний о форме груши, при этом интерпретирующие значения в языковом сознании разных индивидов (а также целых языковых групп) будут практически идентичны. Следующий пример, напротив, даёт размытое представление о форме интерпретируемого объекта: birnenartig- IchhabeeinebirnenartigeBeuleamKopfunddasGefühl, meinArmseigebrochen (Remarque, 1989: 452), поскольку в языковой картине мира человека сочетание «подобный груше» в отношении шишки на голове формирует различные образы, не имеющие чёткой структуры и формы. Ещё более далёкий от базового образ складывается при упоминании отдельного сорта груши как средства формирования образа для области-цели «артефакт»: Edelbirnen- WohlandiezehnKirchtürmeerblickteichda, diebaldspitzigwieeinGriffel, baldrundwieunsereEdelbirnenodersonstwunderlichgeformtimSonnenlichtglänzten (Christ, 2001: 12797). Формирование вторичного значения слова Edelbirne (досл. благородная груша) реализуется за счёт знания о форме не просто плода растения, а конкретного сорта. Таким образом, не всякий носитель языка сможет в полной мере сформировать целостную картину в сознании. Однако предикативное прилагательное rund в данном примере позволяет сузить область интерпретации и конкретизировать её понимание. Перейдём к ещё одному примеру интерпретирующей концептуализации объектов области-цели «артефакт»: луковица - церковь с куполом, похожим на вызревшую зеленую луковицу (Шолохов, 2003: 90). Здесь мы наблюдаем совокупность признаков формата перцепции «цвет» и «форма». Однако можно утверждать, что признак «форма» является доминантным для данного примера, поскольку форма плода представляет возможным его дальнейшее визуальное восприятие и помогает нам дополнить прототипический образ ещё одной деталью зрительной перцепции. Разберём аналогичный пример: виноградины – Глаза, как две зелёные виноградины, в которых просвечивают косточки (НКРЯ). Форма глаза человека схожа с формой винограда, однако сопутствующими признаками проявились признаки «цвет» и «размер».

Разумеется, далеко не всегда признак «форма» влечёт за собой появление иных перцептивных признаков. Интерпретация по данному признаку, как правило, обусловлена лишь внешним сходством форм интерпретируемых объектов. В следующих примерах мы говорим о характеризующей функции вторичной интерпретации. Так, признак «форма» интерпретирующего формата выбирается индивидом для создания интерпретирующих смысловых структур, получающих репрезентацию в сравнительных оборотах, включающих соответствующие лексические единицы. При этом для сравнения в образ включаются прилагательные, позволяющие конкретизировать признак «форма»:

- круглый: горошина - На нижнем веке его правого глаза коричневой выпуклой горошиной сидела родинка; яблоко - круглый, как яблоко, подбородок; тыква - Автобус, круглый, как тыква, стоял у обочины, дожидаясь меня (НКРЯ); орех - За рубль серебром мужик согласился нас довезти до города, и мы, забравшись в просторный и круглый, как орех, тарантас, необыкновенно покойно сидевший на сломанных и перевязанных веревками дрогах, очутились в обществе купца и купчихи (НКРЯ); Erbse- NacheinigenMärschenderAugentrittausderWandaufdernächstenBlumeeinkleinesblauesFeuer, rundwieeineErbse, einstrahlenderKern (Rubiner, 2000: 143431);

- продолговатый: дынька - и приходил чисто в собачий восторг, когда видел голову, похожую на дыньку (НКРЯ); огурец - Подъезжая к крыльцу, заметил он […] два лица: женское, в венце, узкое, длинное, как огурец (Гоголь, 2003: 50); ― Мне кажется, что она стала продолговатой, как огурец, но это, конечно, бред (НКРЯ); Особенно я ненавижу Фичаса, мальчишку лет четырнадцати, с длинной и узкой, как огурец, головой (Чуковский, 2011: 85);

- другие формы: редька - Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх (Гоголь, 1984: 342).

Перенос на область-цель «животный мир» также может быть реализован посредством интерпретации объектов подкатегории «плоды растений»: яблочко - К. П. просто боготворил свою лошадь, небольшого вороного кабардинца; ездил всегда на другом коне, а этого только кормил и холил до того, что он был совсем круглый, как наливное яблочко; он говорил, что таких лошадей не сыщешь теперь и в Кабарде, и уверял, что не отдаст ее ни за какие деньги, что не помешало ему впоследствии продать мне ее за 300 с лишком рублей, хотя больше 100-150 она не стоила (НКРЯ). Одновременно с этим интерпретирующее значение единицы «яблочко» развивается за счёт атрибутивного прилагательного «наливное», то есть подчёркивается спелость плода, а значит и его максимально возможная величина и округлость.

Рассмотрим интерпретирующий потенциал лексических единиц подкатегории «части растений».

Данная группа достаточно немногочисленна, однако форма частей растений также является интерпретирующей основой для различных целевых областей, рассмотрим их более подробно.

Обратимся к рассмотрению процесса интерпретации объектов целевой области «человек»: ветки – Руки взметнулись на границе света, как ветки осеннего дерева, ― и упали (НКРЯ). Как видно из данного примера, форма рук описывается за счёт конкретизации формы веток прилагательным «осеннего». В данном случае использование единицы «ветки» обусловлена знанием формы веток по умолчанию и переносом этого знания на область-цель. Аналогично выглядит процесс формирования интерпретирующего значения лексической единицы «стебель» - […] из пышных фижм возвышалась, как стебель, узкая их талия (Пушкин, 2014 :12). В данного рода примере вторичное значение лексической единицы «стебель» не обусловлено индивидуальным восприятием человека.

Интерпретирующий потенциал лексической единицы подкатегории «части растений» отчётливо виден при рассмотрении переноса на область-цель «артефакты»: Blatt- dasBlatttauchtebeimRudernsenkrechtinsWasserein [DWDS]. Внешнее сходство формы листа растения и формы части весла позволяет реализовать вторичную интерпретацию по признаку «форма». Примечательно, что данная интерпретация занимает уже значимое место в немецкоязычном дискурсе.

Материалы и методы исследования (MaterialsandMethods)

Таким образом, опираясь на контекстуально-концептуальный анализ, а также принимая во внимание дистрибутивный анализ, было проведено комплексное исследование и сделан ряд выводов по обозначенной проблеме. Методом сплошной выборки был отобран материал из художественных произведений и электронных словарей; осуществлён поиск в национальных корпусах немецкого и русского языка. Корпусный анализ позволил также проанализировать четыре подкатегории, содержащиеся в лексической категории «растения» на материале немецкого и русского языков.

Результаты исследования и их обсуждение (ResultsandDiscussion)

Результаты исследования показали, что перцептивный признак «форма» для объектов активизируется за счёт включения в сравнение лексических единиц «круглый», «продолговатый», «длинный» и «узкий», в немецком языке „rund“ и „klein“. Поскольку данные характеристики формируют механизм сравнения и специально вербализованы человеком, мы можем говорить об индивидуальном характере интерпретации, то есть о субъективных доминантах.

Говоря о принципе доминантности в языковом сознании, следует напомнить также, что в немецких и русских примерах были выявлены общие когнитивные доминанты, тем не менее, некоторые из них были обусловлены знанием о формах произрастания растений (Edelbirne, Trauerweide). Также были выявлены лексические единицы, реализующие вторичные, интерпретирующие, значения, характерные для определённого коллективного осознания, в рамках профессиональной и коллективной деятельности (Blume, роза).

Заключение (Conclusions)

В заключение хотелось бы отметить многоплановость темы интерпретирующего потенциала лексических категорий в рамках доминантного принципа организации языкового сознания на материале немецкого и русского языков. Полученные результаты исследования позволяют расширить представления об интерпретирующем потенциале лексических единиц области «растительный мир», что в общетеоретическом плане способствует развитию теории лингвистической интерпретации. Учитывая разнообразие форматов интерпретации и признаков данных форматов, мы можем говорить о том, что данная тематика перспективна для дальнейшего изучения в плане исследования других интерпретирующих форматов знания и моделирования интерпретирующего потенциала лексической категории «растения».