Введение (INTRODUCTION)

Роман Мигеля де Сервантеса Сааведры «Дон Кихот Ламанчский» был написан более 400 лет назад и до сих пор остается классикой мировой литературы и символом испанской культуры. Изучением романа и языка, которым он написан, занимались и занимаются множество исследователей в разных областях культуры и лингвистики: среди них В. Набоков (2016), В. Мидер (2016) и др. Роман переводился на русский язык семь раз. Самым успешным и знаменитым переводом приключений хитроумного идальго до сих пор, несмотря на то, что он существует уже 70 лет, признаётся перевод Николая Михайловича Любимова, выполненный в 1951 году.

Основная часть (MAINPART)

Изначально переводы «Дон Кихота» в большей степени представляли собой пересказы и изложения оригинала, поскольку осуществлялись не с текста оригинала на испанском языке, а с французского языка (Arséntieva 2011). Первый русский перевод «Дон Кихота» был сделан в 1769 году (Буранок 2008), имя переводчика в издании не указывалось, но считается, что им был Игнатий Тейлс, преподаватель немецкого языка, который, не зная испанского, за основу взял перевод на французский Ф. де Сен-Мартина. В русскоязычном издании роман назывался «История о славном Ла-Манчском рыцаре Дон Кихоте» и включал в себя только часть книги. Второй перевод был выполнен Николаем Осиповым в 1791 году, в его основе также лежала французская версия. Первое и второе издание этого перевода вышли под разными названиями: «Неслыханный чудодей, или необычайныя и удивительныя подвиги и приключения храбраго и знаменитаго странствующаго рыцаря Дон Кишота» и «Дон Кишот Ла-Манчский». Следующим переводом «Дон Кихота» является перевод, выполненный Василием Андреевичем Жуковским; его работа была издана в 1804-1806 г. и переиздана в 1815 году. Французский перевод, на который опирался В. А. Жуковский, был достаточно неудачным (его выполнил Жан-Пьер де Флориан), и только талант русского поэта помог «Дон Кихоту» не потерять популярность в России.

Первый перевод с испанского языка на русский был выполнен Константином Мазальским, который в 1838 году опубликовал начало романа, но не смог закончить свой перевод, и в 1866 году его работу продолжил Владимир Александрович Карелин. Их совместный перевод считался лучшим до начала ХХ века и переиздавался четыре раза. В ХХ веке «Дон Кихот» был переведён с испанского языка в 1907 году Марией Валентиновной Ватсон, этот перевод считается первым полным переводом романа, и издаётся до сих пор. В Советское время был предпринят полный перевод «Дон Кихота» с языка оригинала; новое издание включало даже перевод «Дон Кихота Авейанеды» («Quijote de Avellaneda»), продолжения-сиквела первого тома романа Сервантеса, выполненного другим автором – Алонсо Фернандесом де Авейанеда. Первый том нового советского перевода вышел в 1929 году, второй – в 1932. Его авторами считаются Григорий Лазинский и Константин Мочульский, однако имена переводчиков не были указаны в изданиях, поскольку оба переводчика к моменту издания книги эмигрировали из России во Францию. Существует мнение, основанное на анализе отдельных глав перевода романа, что переводчиков, участвовавших в этом переводе, было не два, а гораздо больше (Корконосенко, эл. ресурс).

Одной из важных особенностей романа Сервантеса является обилие пословиц и других паремий, что, несомненно, выделяет данное произведение среди прочих произведений художественной литературы. В. Мидер называет Сервантеса «паремиологом паремиографии» (paremiographical paremiologist) (Mieder 2016) за собрание воедино огромного количества пословиц в одном романе. По словам Л. Чакото, исследователя паремий Сервантеса из Португалии, “La presencia de un gran número de refranes y demás maremias en esta obra maestra de la literatura mundial permite considerarla como un importante refranero literario” (Chacoto 2008: 98) («Наличие большого количества пословиц и других паремий в этом всемирно признанном романе позволяет рассматривать его как литературный сборник пословиц». – перевод Н.М.). По разным подсчетам в «Дон Кихоте» выделяют около 700 паремий, а именно, 386 пословиц, 327 провербиальных выражений и 1 веллеризм (Mieder 2016: 157). Некоторые паремии повторяются в тексте несколько раз.

Перевод текста, в котором паремии выполняют одну из главных смыслообразующих функций, несомненно, представляет большую трудность. Большая часть пословиц романа в современном испанском языке не употребляется, более того, многие выражения в романе считались устаревшими ещё в момент написания произведения автором: он стилизовал речь и поведение персонажей под эпоху рыцарства. В тексте много архаических слов, они употребляются и во многих пословицах: “Uno de los aspectos léxicos que más continuamente ha sido señalado por lingüistas y paremiólogós es la presencia de arcaísmos” («Одной из языковых особенностей романа, которую постоянно отмечают лингвисты и паремиологи, является наличие архаизмов» – перевод Н.М.) (García-Page 1997: 275).

Одной из таких пословиц, содержащих архаическое слово, является Castígamemimadre, yyotrómpogelas, которая употребляется в тексте романа в речи Дон Кихота дважды. Эта пословица привлекает к себе внимание тем, что представляет значительную трудность как для интерпретации, так и для перевода на русский язык. На русский язык пословица переведена неудачно: смысл ее не ясен, имеет место явная концептуальная ошибка, русского эквивалента переводчик не подобрал, выдумав свою собственную пословицу, которая в русском языке так и не закрепилась.

Материал и методы (Materials and Methods)

В работе исследуются переводы романа М. де Сервантеса Сааведра «Дон Кихот» в разных изданиях с целью выявления в них способов трансляции пословицы Castígame mi madre, y yo trómpogelas. В качестве оригинала взято издание романа на испанском языке «Don Quijote de la Mancha» 2018 года издательства Mestas ediciones. Рассматривались переводы романа, как в виде печатного издания, так и в виде электронного ресурса: 1) «Донъ Кихотъ Ламанчскій. Разсказъ для дѣтей. Переводъ съ французскаго А. Греча. Съ 78 иллюстраціями Густава Доре». 2) «Донъ-Кихотъ Ламанчскій. Въ двухъ частяхъ. Пе-ревод с испанскаго В. Карелина. Изданіе второе. 1873». 2) «Дон Кишот Ламанхский. Сочинение Серванта. Переведено с Флорианова французского перевода В. Жуковским». 3) «Славный рыцарь Донъ-Кихотъ Ламанчскій. Томъ II. Новый полный переводъ съ примѣчаніями и статьею Л. Віардо «Жизнь и произведенія Сервантеса» и 39-ю картинами Густава Доре. 1895». 4) «Донъ-Кихотъ Ламанчскій. Романъ въ двухъ частяхъ. Съ рисунками Густава Дорэ. Переводъ съ испанскаго Л. А. Мурахиной. Часть II. 1899». 5) «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. Перевод с исп. Н. Любимова. Стихи в переводе Ю. Корнеева. 2014. 1280 с.» 6) «Сервантес М. Дон Кихот Ламанчский. Перевод с испанского М.В. Ватсон. 2019. 1032 с.»

Первые два издания не являются полными, в них нет перевода анализируемой пословицы.

Также с целью выяснения адекватности перевода пословицы на другие языки был рассмотрен перевод романа на английский язык Э. Гроссман (2005).

В работе используются методы семантического анализа, грамматического анализа высказывания, интерпретации смысла высказывания, контекстуального анализа, сравнительного анализа текста оригинала и перевода.

Результаты исследования и дискуссия (ResultsandDiscussion)

Рассмотрим контексты употребления пословицы Castígamemimadre, yyotrómpogelas в тексте оригинала (на испанском языке).

1. – ¡Eso sí, Sancho! -dijo don Quijote-: ¡encaja, ensarta, enhila refranes, que nadie te va a la mano! ¡Castígame mi madre, y yo trómpogelas! Estoyte diciendo que escuses refranes, y en un instante has echado aquí una lentanía deellos, que así cuadran con lo que vamos tratando como por los cerros de Úbeda... (Cervantes 2018: 568)
2. – No más refranes, Sancho – dijo don Qujote-, pues qualquiera de los que has dicho basta para dar a entender tu pensamiento; y muchas veces te he aconsejado que no seas tan pródigo en refránes y que te vayas a la mano a decirlos; pero paréceme que es predicar en desierto, y castígame mi madre, y yo trómpogelas (Cervantes 2018: 697).

В тексте романа Don Quijote de la Mancha издательства Mestas ediciones 2018 года даётся сноска с пояснением архаического слова trómposelas: se las engaño (обманывать). Словарь Diccionario de la lengua española Actualización de 2020 (эл. ресурс) отмечает слово trompar в значении engañar (обманывать) как вышедшее из употребления. В онлайн сборнике фразеологии и паремиологии Института Сервантеса под редакцией Х. Кантера Ортис и Х. Севилья Муньос, отмечается, что помимо романа «Дон Кихот» данная пословица упоминается еще в семи источниках (Cantera Ortiz, Sevilla Muñoz, эл. ресурс). О. Тарновска в своём исследовании актуальности пословиц Сервантеса пишет о том, что эта пословица упоминается в поисковой системе Google всего 49 раз (Tarnovska, эл. ресурс: 378). Она также отмечает, что данная пословица не употребляется в современном испанском языке.

Дон Кихот, употребляя пословицу ¡Castígamemimadre, yyotrómpogelas!, подчеркивает ею, что Санчо Панса злоупотребляет в своей речи пословицами и продолжает, несмотря на наставления Дон Кихота, поддаваться этой пагубной привычке: “don Quijote […] insistiendo con esta última frase en que no persevera de su mala costumbre. De este modo, le recrimina una y otra vez por no seguir sus enseñanzas” (Prado Aragonés, эл. ресурс). Иными словами, пословица употребляется с тем, чтобы показать, что кто-то совершает действие абсолютно противоположное тому, что рекомендуется, и буквально может читаться следующим образом:

¡Castígame mi madre, y yo trómpogelas! = ¡Me riñe mi madre, y yo me burlo de ella! (меня ругает мать, а я над ней смеюсь / посмеиваюсь); meriñemimadre, ynomeimportanada (меня ругает мать, а мне все равно).

Происхождение испанской пословицы точно не известно. Ее возникновение связывают с французским словом tromper (обманывать). В испанском языке французский глагол трансформировался в trompar, в пословице же этот глагол употребляется в форме настоящего времени с флексией gela, что является архаичной формой слияния местоимений ge ‘se’ и la. Интересно, что ещё в первом издании словаря испанского языка Испанской Королевской Академии 1739 года слово trompar в значении «обманывать» имело пометы
«устаревшее» и «вышедшее из употребления». Таким образом, уже при жизни Сервантеса данное выражение было устаревшим. В современном разговорном испанском языке с похожим значением употребляются фразеологизмы: “me la suda / pela”; “que si quieres arroz, Catalina”; “me la trae floja”; “me importa un comino / bledo”; “a mí plín” и др. (castígame mi madre y yo trómpogelas, эл. ресурс).

Рассмотрим, что произошло с данной пословицей при переводе на русский язык. Мы проанализируем только переводы с испанского языка на русский, поскольку при переводе с французского текст романа всегда сокращался и пословица исчезала. В нашем распоряжении пять переводов, выполненных переводчиками В. А. Карелиным, Л.А. Мурахиной, М.В. Ватсон, Н. М. Любимовым, а также перевод без указания авторства.

Перевод В. А. Карелина

1) «– Продолжай, продолжай, воскликнулъ Донъ-Кихотъ; благо некому тебя остановить. Меня сѣкетъ мать, а я сѣку палку; вѣдь а только что просилъ тебя, Санчо, не говорить при каждомъ словѣ пословицъ; а ты въ ту же минуту, какъ изъ мѣшка посыпалъ ихъ; и главное такъ кстати, точно онѣ упали съ луны» (Сервантес 1873, эл. ресурс).

Пословица ¡Castígamemimadre, yyotrómpogelas! трансформируется в «Меня сечёт мать, а я секу палку». Глагол castigar в современном значении означает “ejecutar algún castigo en un culpado” (накладывать наказание на виновного), т.е. «наказывать». Однако в прошлом у этого глагола было другое значение, ныне вышедшее из употребления: “advertir, prevenir, enseñar” (предупреждать, предостерегать, поучать). Как было сказано выше, в современном испанском языке первая часть данной пословицы воспринимается как Me riñe mi madre, т.е. «Мать меня бранит», а не наказывает физически, не бьёт и не сечёт палкой. Во второй половине пословицы, очевидно, переводчик не понял значения архаичного глагола, и поэтому воссоздавал смысл пословицы исходя из общего контекста. Хотя результирующий смысл получился ошибочный: субъект действия получает физическое наказание и одновременно производит действие, имитирующее получаемое наказание, над неживым объектом, который сам ассоциируется у нас с инструментом наказания. Воздействие на инструмент наказания или другой объект неживой природы с целью его наказания лишено смысла, это «пустое» действие. Эта фраза выражает нелепицу, бессмысленность. В то же время в исходной пословице выражается идея о том, что поучения и советы окружающих человек не принимает во внимание, продолжая делать все по-старому. Таким образом, в переводе В. А. Карелина смысл пословицы Castígamemimadre, yyotrómpogelas полностью утрачен, структура воспроизведенной пословицы искажена, от исходной структуры осталась только сема «меня наказывает мать». Переводчик избрал путь сохранения в переводе текста и структуры пословичного изречения, и не попытался передать его смысл.

2) «– Довольно, довольно, перебилъ Донъ-Кихотъ; одной пословицей ты могъ прекрасно выразить твою мысль. Сколько разъ совѣтывалъ я тебѣ, Санчо, не быть такимъ щедрымъ на пословицы, и не давать имъ воли, когда онѣ сорвутся у тебя съ языка, но видно говорить тебѣ объ этомъ значитъ стрѣлять горохомъ въ стѣну: меня сѣкетъ матъ, а я сѣку палку». (Сервантес 1873, эл. ресурс)

Во втором отрывке пословица переведена точно так же, как в первом. Необходимо отметить, что сам контекст в этом отрывке раскрывает смысл переводимого высказывания. Этому, во-многом, способствует контекст высказывания и устойчивое сравнение: «делать что-то – значит стрелять горохом в стену». Исходя из них мы понимаем, что изречение «меня сечёт мать, а я секу палку» означает «меня наказывают, а всё без толку / а мне всё равно».

Перевод Л. А. Мурахиной

1) «– Ну, пошелъ, поѣхалъ! – перебилъ Донъ-Кихотъ. – Меня сѣчетъ мать, а я сѣку плетку...» (Сервантес 1899, эл. ресурс).

Как и в переводе В. А. Карелина, смысл пословицы остался не понят переводчиком. Л. А. Мурахина воспроизводит текст пословичного изречения, в котором мать оказывает физическое воздействие на субъект с целью его наказания, а он, в свою очередь, наказывает инструмент наказания. Правда, в данном случае инструментом наказания становится плётка, возможно потому, что слово «плётка» лучше сочетается с глаголом «сечь», чем «палка».

2) «– Довольно, довольно! – перебилъ Донъ-Кихотъ. – Для выраженія твоей мысли совершенно достаточно и одной пословицы. Сколько разъ совѣтовалъ я тебѣ, Санчо, не разбрасываться такъ пословицами и удерживать ихъ, когда онѣ просятся тебѣ на языкъ! Но, что тебѣ говорить, что стрѣлять горохомъ въ стѣну – одно и то же!.. Видно, горбатаго исправитъ одна могила...»  (Сервантес 1899, эл. ресурс).

Во втором отрывке пословица Castígamemimadre, yyotrómpogelas отсутствует. Вместо нее употреблена русская пословица «горбатого могила исправит», смысл которой близок смыслу исходной пословицы, поскольку в ней выражается идея о том, что ничего не меняет привычек, поведения или действий субъекта. Интересно отметить, что, как и в предыдущем переводе, здесь появляется сравнение «делать что-то – значит стрелять горохом в стену». Этот факт наталкивает на мысль о том, что эти два перевода связаны друг с другом, один из переводчиков, вероятно, опирался на перевод другого.

Перевод без авторства и с именем Л. Виардо на титуле

Данный перевод опубликован в 1895 г. К сожалению, мы не можем сказать, первое ли это издание данного перевода и кто являлся его автором, поскольку на титульной странице книги нет информации о переводчике, и лишь написано «Новый полный переводъ съ примѣчаніями и статьею Л. Віардо «Жизнь и произведенія Сервантеса». Луи Виардо – это знаменитый французский переводчик, который выполнил «классический» перевод «Дон Кихота» с испанского на французский. Вероятно, что кто бы ни выполнил данный перевод «Дон Кихота» на русский язык, он мог опираться на французский текст романа. Следует сказать, что данный перевод является полным, и он отличается от перевода В. А. Карелина, Л. А. Мурахиной и прочих.

1) «– Такъ, такъ, Санчо! – вскричалъ Донъ-Кихотъ. – Сыпь, сыпь поговорками, пока некому тебя остановить. Мать меня наказываетъ, а я стегаю волчокъ» (Сервантес 1895, эл. ресурс).

В данном переводе первая часть пословицы остаётся такой же, как и в более ранних переводах, она воспринимается переводчиком в современном значении, и переводится дословно. Вторая часть пословицы отличается от предыдущих вариантов перевода. Волчок – это детская игрушка, которую субъект действия наказывает, «стегает», т.е. бьёт розгами. Выясним, откуда возникло слово «волчок». Очевидно, что переводчик ошибочно принял архаическую форму глагола trómpogelas за глагол trompar или trompear, который означает “jugar al trompo” (играть с юлой / с волчком). Современный глагол trompar (играть с волчком)  непереходный, в то время как архаичный глагол trompar в значении «обманывать» – переходный. Смысл возникшей в переводе пословицы немногим отличается от предыдущих вариантов: субъект действия подвергается наказанию, и одновременно сам производит агрессивное действие, направленное на игрушку. Было бы логично предположить, что таким образом субъект действия проецирует свои чувства и ощущения на другой объект. В этом случае, смысл пословичного выражения состоит в следующем: «меня наказывают, и я наказываю», «меня бьют, и я бью». Но этот смысл не равен исходному смыслу, о котором говорилось выше: «меня учат, а я делаю все по-своему».

Здесь также важно отметить, что в переводе первой части пословицы появляется слово «наказывать», которое в предыдущих переводах выражалось словом «сечь». Таким образом, предикат в пословице уже выражается глаголом более общей семантики, поскольку глагол «сечёт» называет конкретный вид наказания и даже косвенно указывает на инструмент, используемый для него.

2) «– Будетъ тебѣ сыпать пословицами, Санчо! – вскричалъ Донъ-Кихотъ. – Каждой изъ приведенныхъ тобою было бы достаточно для выраженія твоей мысли. Сколько разъ я тебѣ совѣтовалъ не быть такимъ расточительнымъ на пословицы и не давать себѣ воли, когда ты ихъ говоришь. Но тебѣ говорить – кажется, все равно, что проповѣдовать въ пустынѣ и то же самое, что мать бьетъ меня, а я стегаю свой волчокъ» (Сервантес 1895, эл. ресурс).

Во втором контексте переводчик несколько переиначивает пословицу, не соблюдая принцип единообразия перевода: вместо глагола «наказывать» употребляется глагол «бить», перед словом «волчок» добавляется притяжательное местоимение «свой». В целом, это производит несколько отрицательное впечатление, поскольку не ясно, специально переводчик переиначил пословицу, или позабыл, как уже однажды ее перевёл.

Перевод М. В. Ватсон

1) «– Так, Санчо, – сказал Дон Кихот, – сшивай на живую нитку, вдевай, вставляй, нанизывай поговорку за поговоркой; никто тебе не мешает: мать меня наказывает, а я стегаю волчок свой» (Сервантес 2019: 802).

Перевод М. В. Ватсон рассматриваемой пословицы фактически идентичен предыдущему переводу, хотя он удлиняется на одно слово, очевидно для улучшения ритма и благозвучия. Мы затрудняемся сказать, который из этих двух переводов был выполнен раньше, и заимствовали ли переводчики друг у друга ошибку в интерпретации архаического слова, или совершили ее независимо друг от друга.

2) «– Довольно пословиц, Санчо, – сказал Дон Кихот, – так как каждой из тех, которые ты привёл, было бы достаточно, чтобы дать понять твою мысль; и много раз советовал я тебе не быть столь расточительным на пословицы и сдерживаться, когда ты их приводишь; но мне кажется, что это значит проповедовать в пустыне и мать меня наказывает, а я бью волчок» (Ватсон 2019: 983)

Второе употребление пословицы в романе М. В. Ватсон, так же, как и предыдущий переводчик, переиначивает, заменяя глагол «стегаю» на «бью». Причины замены неясны, но смысл пословицы сильно не меняется, а не очень внимательный читатель вряд ли заметит изменения.

Перевод Н. М. Любимова

1) «– Правильно, Санчо! – воскликнул Дон Кихот. – Вплетай, нанизывай, накручивай пословицы – никто тебя за язык не держит! Мать с кнутом, а я себе все с волчком! Я тебе говорю, чтобы ты избегал пословиц, а ты в одну секунду насыпал их целый воз, хотя они и подходят к предмету нашего разговора, как корове седло» (Сервантес 2014: 159).

Как мы видим, ошибку в «опознавании» значения глагола trompar совершает и Н. М. Любимов – игрушечный «волчок» присутствует в переводе пословицы. Исходные семы «брань», «поучение», и даже более поверхностное и современное «прочтение» слова castigar как «наказывать», заменяются у переводчика на сему «намерение физического наказания»: мать держит в руках кнут, чтобы наказать субъект речи, но ещё не наказывает его. Субъект речи, тем временем, играет с волчком, а не бьёт, стегает или наказывает его. Образ, создаваемый в переводе (Мать с кнутом, а я себе все с волчком!) становится, в сопоставлении с предыдущими вариантами перевода, более ясным, логичным: мать грозит / угрожает субъекту физическим наказанием, а он не обращает на неё внимания и продолжает играть. Этот смысл гораздо ближе к исходному смыслу пословицы. Переводчик правильно интерпретировал смысл пословицы в испанском тексте и достаточно адекватно передал этот смысл в переводе, но не избавился от закравшейся в перевод ошибки в виде чуждого оригиналу волчка.

2) «– Довольно пословиц, Санчо, – сказал Дон Кихот, – любая из них достаточно изъясняет твою мысль. Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не был так щедр на пословицы и чтобы ты знал меру! Впрочем, тебе говори не говори – как об стенку горох: мать с кнутом, а я себе все с волчком» (Сервантес 2015: 1215)

Во втором отрывке текста пословица переведена точно так же, как и в первом, переводчик следует закону единообразия.

Интересно отметить, что в современном переводе данной пословицы на английский язык также имеются ошибки.

1) “Go on, Sancho!” said Don Quixote. “Force the proverbs in, string them together one after another on a thread! No one will stop you! My mother punishes me and I deceive her! (Cervantes 2016: 734)

2) “No more proverbs, Sancho,” said don Quixote, “for any one of those you have said is enough to explain your thoughts; I have often advised you not to be so prodigal in your proverbs and to restrain yourself from saying them, but it seems that is like preaching in the desert, and ‘My mother punishes me, and I deceive her.’ ” (Cervantes 2016: 902)

Переводчик Э.Гроссман так же, как и русские переводчики «Дон Кихота», воспринимает слово castigar в его современном значении (наказывать), поэтому в переводной пословице мы видим mymotherpunishesme, а не mymotherscoldsme. Вторая часть пословицы переведена без ошибки, связанной со смешением значений современного и архаического глаголов, однако, по нашему мнению, и здесь неточности избежать не удалось. Как уже отмечалось, архаичный глагол trompar имеет значение “burlar” (насмехаться, смеяться, не обращать внимания), а английский глагол decieve, использованный в английском переводе, переводится однозначно – «обманывать, вводить в заблуждение, сбить с толку», т.е. намеренно привести субъект к ложному знанию, пониманию, впечатлению. В тексте оригинала отсутствует сема злонамеренности субъекта.

Заключение (CONCLUSIONS)

Таким образом, перевод романа М. Сервантеса на русский язык имеет достаточно длинную историю. Сложность перевода обусловлена специфическим языком, который автор использовал при написании произведения, а также культурными реалиями, трансляция которых представляет достаточно серьёзную проблему. Насыщенность романа паремиями является неоспоримым достоинством, но в то же время зачастую становится непреодолимой сложностью для переводчиков. Незнание архаичной лексики и грамматических особенностей архаичного языка приводит к появлению переводческих ошибок в трансляции паремий. Эти ошибки переходят из одного перевода в другой, несколько изменяясь с течением времени. Эта идея была подтверждена на примере перевода пословицы Castígame mi madre, y yo trómpogelas.